Гейдар Джемаль: Видеоролики ИГ монтируются на SITV мосадовской разведчицей

Интервью АМИ Новости-Азербайджан с сопредседателем и членом президиума Общероссийского общественного движения «Российское исламское наследие» Гейдаром Джемалем:

— Сейчас мировое сообщество обеспокоено угрозой, исходящей от ИГИЛ? Как этот процесс может отразиться на Южном Кавказе?

— Давайте все называть своими именами. Сегодня все угрозы — это угрозы правящим классам. Потому что угрозы правящим классам — это как шанс для управляемых народов. И только с этой точки зрения стоит исследовать и формировать политическую философию.

Что касается ИГИЛ — это одно из самых загадочных явлений политической истории сегодняшнего дня, которое покрыто огромными слоями дезинформации, как на официальных ресурсах, так и неофициальных.

Начнем с того, что все видеоролики обрезания голов обыкновенных людей и журналистов, которые якобы попали в руки боевиков ИГИЛ по случайности, это очень грубые постановки, которые вообще не имеют реального элемента жизни.

Даже простой анализ этих видео показывает, что там нет вообще никакого реального действия с ножом. Там нет ни капли крови, и даже не соблюдены минимальные требования реальности. В сериале «Игра Престолов» такие кадры сделаны более убедительно, нежели в этих видеороликах, которые смонтированы на студиях SITV. Там руководит старая Мосадовская разведчица, бывший офицер Мосада Рита Карс.

Карс — наследственная разведчица, отец которой был казнен Саддамом Хусейном в Ираке. Сегодня Рита Карс изготавливает такие фальшивые ролики, к тому же она является автором фальшивых роликов обращений Усамы бен Ладена, которые тоже были изготовлены на этой студии и потом сливались «Аль-Джазире» и вызывали постоянный фурор и реакцию в СМИ.

90% процентов информации, которая плавает в СМИ, является такой же постановочной, когда определенные студии выполняют заказы, формирующие матрицу общественного восприятия.

Нам говорят, что ИГ финансируется и спонсируется ЦРУ. Мы уже привыкли слышать, что чтобы не происходило в исламском мире, то все делается руками ЦРУ.

В частности, «арабская весна», «исламское пробуждение» — это и в Москве подробно описывалось, как продукт социального манипулирования через социальные сети, и так далее. Это все полная чушь и идиотизм определенных наблюдателей, которые не могут поверить, что история является обратимым процессом, и этот могучий процесс не нуждается ни в финансировании, ни в существовании спецслужб для того, чтобы осуществляться.

Кстати, Иран в свое время называл свержение Мубарака, Каддафи, «исламским пробуждением», но перестал верить в исламское пробуждение, когда это коснулось Башара Асада.

Ни салафиты, ни кто либо еще не являются американскими политтехнологиями. Другое дело, что спецслужбы всех стран — США, Турции, России и других пытаются как-то повлиять на эти организации, профинансировать их.

И тут мы должны обратить внимание на то, как себя ведет суннитская организация ИГ. Во-первых, ИГ не воевала против Башара Асада. Если обратить внимание на все противостояние ИГ, то можно заметить, что они наносили удары только по «Свободной сирийской армии», по «Джихад Нусра», т. е. никаких реальных боевых столкновений с Асадом не было.

Сегодня основная цель войны ИГ — это курды, а курды, как известно, это рука Израиля и США в регионе Ближнего Востока. Кроме того, наступая на Багдад, т. е, в зону интересов Ирана, ИГ каким-то образом начинает остро угрожать Саудовской Аравии.

Здесь необходимо подчеркнуть, что Саудовская Аравия якобы спонсирует суннитский радикализм. Это тоже очередная дезинформация, они не только не спонсируют ИГ, а более того, ИГ является наиболее серьезной угрозой для существования Саудовской династии.

Кроме того, парадоксальным образом угроза ИГ на северных границах Саудовского королевства сопровождается тем, что шииты зайдиты (казалось бы, совершенно другая сила, которая не имеет отношения к суннитскому радикализму) параллельно взяли власть в Йемене, захватили столицу и создали очень мощное давление, очень мощную угрозу Саудовской Аравии на южных направлениях.

Таким образом, сегодня Саудовское королевство практически попало в кольцо врагов, одним из которых является ИГ, а с другой стороны наступают шииты зайдиты.

Это уже само по себе должно наводить на мысль, что не все так рационально, как это хотят представить горе-эксперты, у которых есть черные и белые планки. Это как традиционные шииты, выступающие за все хорошее, и как традиционные сунниты, выступающие за все плохое.

Сегодня ситуация в исламском мире в военно-политическом отношении очень похожа на «Ленту Мебиуса», где с одной стороны КСИР может защищать от наступления ИГ на Багдад, в своих интересах, но с другой стороны Иран активно отказывается поддерживать западную коалицию, их противостояние с ИГ и предоставлять им свои силы для наземных операций.

Кстати, Россия тоже отказывается поддерживать коалицию против ИГ. Борьба за втягивание России и Ирана в коалицию против ИГ перешла в дипломатической сфере в обмен на разоблачения во лжи.

Так, после встречи с Лавровым Керри заявляет, что США и Россия будут обмениваться своей развединформацией по ИГ, а Лавров отвечает, что Россия не обменивается, и не будет обмениваться развединформацией по ИГ с США. Поскольку, по словам Лаврова, это возможно только на уровне между государствами и межправительственными комиссиями. Ну а это возможно только после снятия санкций и перезагрузки отношений России и США.

Т. е. Лавров разоблачает ложь Керри, и тогда в ответ «Нью-Йорк таймс» сбрасывает информацию о том, что главным «конструктором» группировки ИГ был российский инженер Горбунов, который пропал год назад. Если учесть, что эти ролики снимаются в израильской студии Риты Карс, то с тем же успехом мы можем сказать, что российский инженер Горбунов сейчас находится в Гуантанамо.

После этой статьи в «Нью-Йорк таймс» российское посольство в Багдаде соизволило задвигаться в вопросе изучения судьбы инженера Горбунова. С моей точки зрения — это очередной виток политической манипуляции, чтобы заставить Россию войти в коалицию против ИГ. Но сам факт очевиден, что Запад сильно озабочен созданием этой коалиции.

— Как, на Ваш взгляд, может отразиться противостояние Запада с Россией на картине Южного Кавказа, в частности, на Азербайджане?

— Говоря о Южном Кавказе, мы будем говорить об Азербайджане, как об отдельном игроке, потому что ни Грузия, ни Армения не являются самостоятельными игроками, выражающими в какой-то степени субъектность Южного Кавказа, как геополитического региона.

Когда мы говорим Южный Кавказ, подразумевая геополитическую автономность этого региона, мы подразумеваем, конечно же, Азербайджан, потому что именно Азербайджан является тем государством, будущее которого связано с будущей историей Южного Кавказа.

Если мы говорим о субъектности, которая существует совершенно отдельно, то надо отметить, что конфликт между Западом и Россией выгоден этому субъекту, и в данном случае Азербайджану. Азербайджан не является сателлитом России, и он не стоит перед Москвой на коленях, он не интегрирован в те политические инициативы, которые создаются Москвой для того, чтобы в той или иной степени совокупно противостоять натиску международной бюрократии, в том числе ЕС. С другой стороны, Азербайджан не является прозападным преобразованием, которым являлась Саакашвилевская Грузия.

Между Азербайджаном, который проводит сложную, но, тем не менее, свою политику в течение 24 лет, и Грузией периода Саакашвили, есть огромная разница. Причем, это разные векторы, это разные политические философии.

Поэтому Азербайджан не заинтересован в усилении Запада и победе Запада, и тем более не заинтересован в восстановлении монополярного доминирования Американской империи.

Чем больше Запад будет входить в кризис, тем больше свободы на маневры будет у Баку. С другой стороны, возрождение российского плюрализма в постсоветский период также не в интересах Азербайджана. Но совершенно очевидно, что эта конфронтация между Западом и РФ идет с фатальной неизбежностью к третьей мировой войне.

Однако сейчас конфронтация между Россией и Западом повышает маневренность и роль Азербайджана.

— И последний вопрос связан с визитом президента Ирана в Азербайджан. Как бы вы охарактеризовали первый визит президента Ирана в регион Южного Кавказа, и именно в Азербайджан?

— Это очень интересная информация, которая говорит о том, что дистанцирование Ирана от России растет. Еще совсем недавно в такой политической ситуации этот визит был бы отвергнут политическим руководством Ирана, который все эти годы не хотел беспокоить Москву.

Иран раз за разом сливал выгодные для него ситуации на постсоветском пространстве, начиная с ситуации в Таджикистане в 91-91 году, когда исламские силы хотели прийти к власти в Душанбе и апеллировали к Тегерану. А Тегеран, в свою очередь, исходя из принципа умастить и подбодрить Москву в контексте ядерной программы, где Россия выступала основным помощником, слил и Таджикистан, да и все остальные выгодные для себя условия в Центральной Азии.

Кроме того, все возможности укрепиться на Кавказе путем чеченских боевиков Иран тоже проигнорировал, и выступал однозначно на стороне Москвы.

Иран жестко выступил против боевиков. Было еще много моментов, когда Иран игнорировал их, потому что играл на руку Москвы, исходя из того, что Россия является главной опорой иранской ядерной программы. Но с приходом к власти Роухани развитие ядерной программы резко ушло с повестки дня в Иране.

Во-вторых, сейчас Запад обхаживает Иран, и делает все для того, чтобы сделать из ИРИ региональную державу, которая противостояла бы Саудовской Аравии. Потому что династия Саудовской Аравии исчерпала себя, деградировала, поэтому сейчас Запад делает ставку на Иран.

Иран при Роухани увидел, что слишком близкий тандем с Москвой определенно не оправдывает себя, потому что Россия не поддержала Иран по ряду вопросов. В частности, со строительством АЭС в Бушере, и отказались поставить зенитные комплексы С-300.

Так или иначе, Россия сегодня не является столь влиятельным партнером для ИРИ, как раньше, и ее экономические возможности сокращаются, изоляция в экономическом плане растет, причем, и Китай отнюдь не становится союзником России в противостоянии против Запада. Китай взаимодействует с Россией исключительно на прагматических основаниях, и никаким союзником себя Москве не рекомендует.

Визит президента Ирана в Азербайджан и расширение отношений ИРИ с Азербайджаном предполагает в перспективе развитие таких отношений, которые повлияют на военно-политические вопросы.

Предыдущая важность Армении для Ирана была в том, что Армения является сателлитом России, и тандем с Россией предполагал тандем с Арменией. К тому же Армения является ядерной страной, чьи физики принимали участие в создании советской ядерной программы, и на территории которой есть ядерная электростанция.

Также надо сказать, что Азербайджан был союзником Израиля и Турции, которая тоже до Эрдогана была союзником Израиля.

Азербайджан, Турция и Израиль окружали Иран, а Армения позиционировалась как антиизраильское, антитурецкое и антиазербайжанское образование, к тому же являющееся представителем Москвы. Это был единственный партнер Ирана, который представлял и практическую важность. Эта практическая важность сегодня в какой-то степени ослаблена, потому что Израиль сегодня маргинализирован, Турция сегодня занимает антиизраильские позиции, и ее связи с НАТО подвергаются большим испытаниям.

Сегодня Турция поддерживает «Ихванов» в Ливии, в Египте, которые противостоят военной хунте Ассиси, палестинцев. Не в той степени, в которой нам хотелось бы видеть, но вектор в этом направлении есть. Этот вектор устраивает Тегеран, и поэтому пафос отношений с Арменией является не ко времени и неуместным. На этом фоне мы видим сближения Тегерана с Баку, отсюда и визит Роухани.

— В одном из своих интервью Вы говорили, что Азербайджан может стать культурным центром исламского мира. Как Вы это видите на данном этапе?

— Во-первых, важно подчеркнуть, что речь идет о превращении Азербайджана не просто в культурный, а в культурно-политический центр исламского мира. Это возможно только при начале реализации проекта восстановления шиитских традиций, которые на самом деле за последние 500 лет подверглись фундаментальной трансформации, и сегодня не имеют никакого отношения к тому, что называлось «Шийа».

Потому что шиизм существовал еще в самые первые годы возникновения Ислама. Шииты были сторонниками четвертого праведного Имама Али, и, естественно, первым сторонником Али был сам пророк. Если говорить о фундаментальных основах шиитского мировоззрения, то таковыми является книга выступлений Али «Надж-уль-Балага».

Если посмотреть на фундаментальные взгляды того шиизма, что учат в иранском религиозном городе Кум, и книгу «Надж-уль-Балага», то невооруженным взглядом можно увидеть огромную разницу.

Доктрина современного религиозного сословия Ирана основана на суфийском мировоззрении, которое зиждется на столпе Вахеддина-ибн-Араби. Это мыслитель Кордовского халифата, который является по своему происхождению суннитом.

У Азербайджана есть уникальная возможность в культурно-политическом смысле начать выступать за коррекцию шиизма и одновременно за преодоление вполне понятного разногласия и противостояния, как политического, так и в сфере акиды (от авт. Вероудеждения) между суннитами и шиитами. Скажем прямо, что сегодня деление между шиитами и суннитами — это основная политическая проблема исламского мира.

Я не буду говорить о суфизме, хотя в мировоззренческом иранском шиизме без изъятий принято понимать то, что понимают под суфизмом, и особенно под интеллектуальным суфизмом.

Для Азербайджана, который является особо уникальной территорией, на которой сходятся несколько духовно-энергетических потоков — кавказский, тюркский, иранский, арабский — было бы совершенно естественно стать некой осью нового интеллектуального проекта. Этот проект был бы направлен на восстановление «шиитов салафов», т. е., на первоначальных шиитов времен пророка.

Потому что нынешняя позиция суннитов салафитов фундаментально не полная, так как шииты, которые существовали в первые дни ислама, они были истинными салафитами, а не те, кто сегодня носит это имя.

Поэтому нужно восстановить эту полноту, и нужно создать идеологическую площадку, на которой реально возможен диалог между новыми шиитами, отказавшимися от некоторых сектантских элементов и псевдо шиитских верований Ирфана (от авт. постижение души). Азербайджан в этом отношении может быть базой еще и потому, что шиизм в Иране политически импортирован именно азербайджанцами.

Шах Исмаил Хатаи ввел джафаритский мазхаб в Иране, будучи изначально суннитом, потом он принял шиизм, чтобы легимитизировать свою власть. И еще он опирался на шиитские тюркско-азербайджанские племена Афшаров, и многие другие воинственные кочевые племена, которые решили политический вопрос создания Сефевидской империи во главе с династией Сефи.

Поэтому, если азербайджанцы являются инициаторами проповедования шиизма в Иране, то Азербайджану надлежит быть в геополитическом и цивилизационном смысле великим корректором шиизма.

За последние 500 лет Ислам прошел те стадии деформации, в основе которых лежит взаимное непонимание шиитов и суннитов, что является главной проблемой Ислама сегодня.

— Как Вы считаете, не будет ли этому процессу противостоять остальной исламский мир, и не только исламский, но западный мир тоже?

— За всю историю мы наблюдали за тем, что истинных верующих было всегда мало. И это нормальное явление, что этот процесс захотят приостановить. Но ничего. Сегодня в полутора миллиардной исламской умме шииты составляют меньшинство. Но это именно та соль, которая землю делает соленой.

Если Аллах считает этот путь правильным, то те, кто будут идти по этому пути, получат поддержку от Аллаха. Конечно, этот путь вызовет огромное недовольство со стороны классических шиитов, которые стоят на суфийских позициях. Это будет вызывать недовольство у салафитов, которые делают карьеру на травле джафаритского (шиитского) мазхаба против всех остальных.

Но нас интересует создание действенного ядра политического ислама, который должен включать в себя и шиитов и суннитов, как два крыла одной птицы. Нужно отдавать себе отчет в том, что партия шиитов, партия сторонников Али никуда не исчезнет, никуда не денется. Она составляет устойчивые 15% от всего исламского мира, т. е., если умма составляет полтора миллиарда, то из них 200-250 миллионов — это шииты, и они не превратятся в суннитов ни под каким видом.

Мы должны понимать, что завтра миллиард суннитов — они не станут шиитами, и не станут критиками первых трех халифов истории Ислама. Поэтому у нас нет иного пути, кроме как сознательно перейти через исторические моменты тех и других. Конечно, на этом пути подводных камней много. Есть большая проблема идеологического порядка, которая связана с доктриной «Скрытого Имама Махди».

В этом вопросе тоже есть теологические разногласия: второе явление Махди со стороны Хорасана должно совпадать с явлением пророка Иисуса. И явление Иисуса подтверждает подлинность появления реального Махди. Т. е. речь не о том, чтобы спорить, что по версии суннитов это будет некий посланник, или по шиитской версии, что это сокрытый имам, который просто проявится, после его тайного присутствия среди нас.

Во всяком случае, явление Махди будет подтверждено второй миссией Иисуса. И это должно быть основополагающей мыслью обоих течений. Что же касается политического противостояния для такого сближения, то оно, несомненно, будет. Но я считаю, что если удастся достичь согласия между шиитскими и суннитскими фракциями по ключевому ряду вопросов, то можно сломить любое сопротивление, как вооруженное, так и теоретическое в рамках политического Ислама.
 

Ниджат Гаджиев, newsazerbaijan.ru