Гейдар Джемаль: «Для Запада Путин стал таким же символом, как Гитлер»
РОССИЙСКАЯ ВЛАСТНАЯ ЭЛИТА ОРИЕНТИРОВАНА НА ОЧЕНЬ БЫСТРЫЙ РАЗВАЛ СТРАНЫ, СЧИТАЕТ ИЗВЕСТНЫЙ ИСЛАМСКИЙ ОБЩЕСТВЕННЫЙ ДЕЯТЕЛЬ
Нынешний конфликт с Западом был неизбежным и запрограммированным — даже относительно самостоятельная Россия, действующая в своих интересах, «сыплет песок» в шестеренки мировой системы, переживающей очень опасный период. Такую точку зрения высказал председатель исламского комитета России Гейдар Джемаль, побывавший в гостях у «БИЗНЕС Online».
ТРИ КЛУБА И МОЛЧАЛИВОЕ БОЛЬШИНСТВО
— Гейдар Джахидович, каков ваш взгляд на текущую ситуацию в мире?
— Мировая система является безусловным и абсолютным злом — в метафизическом, религиозном, политическом, экономическом смыслах. Потому что мировое общество существует не для человека, оно существует, скорее, как акула по отношению к маленькой рыбешке, в роли которой выступает человек. То есть мировое общество — это система, которая ориентирована на поглощение человека.
В мире есть три клуба, которые противостоят друг другу. Это, во-первых, традиционалистский клуб — старая аристократия, которая после Первой мировой войны и особенно после Второй была вытеснена на задний план, но ждет своего часа, чтобы вернуться.
Это, во-вторых, пришедший во власть повсеместно всемирный клуб либералов, который в 45-м году восторжествовал с победой англосаксонского империализма, воцарился в Европе, а сейчас уже снял с повестки дня советскую систему, советский социалистический лагерь. Можно сказать, что либерализм стал на какое-то время просто фасадом глобального общества.
И третий клуб — это клуб радикалов, позицию которого я излагаю в данный момент. Радикалы — это те, кто бросает вызов и тем и другим, как бы маневрируя, потому что их позиция наиболее необеспеченная.
И в самом низу стоит молчаливое большинство — мегаполисная пыль. Это те миллионы, предки которых жили в селах, но были выброшены в большие города, дезориентированы. Они не обладают собственным дискурсом и не понимают дискурс чужих. Они смотрят телевизор, и то, что они там видят, их раздражает, они этого не понимают, это вызывает у них нагнетающийся гнев. Гнев, который используют остальные клубы.
Либералы охотятся за ними активно, радикалы тоже охотятся за ними, в меньшей степени, конечно, традиционалисты, которые не особенно заинтересованы в силу своей стратегии именно в этих массах. И, в частности, такие феномены, как футбольные фанаты, различные националистические движения и так далее — это как раз продукт того, как разбирают эти массы и, так сказать, используют их гнев, используют их дезориентированность.
— В чем сущностная разница между клубами?
— Традиционалистский клуб стоит на платформе сакрального символизма, то есть что внизу, то и вверху. То, что здесь, — это символ того, что находится в подлинном невидимом мире. Это прямой символизм, это такая отсылка к нетленному, то, что называется philosophia perennis (вечная философия).
Либералы стоят на платформе естественного атеизма, скепсиса, прагматизма и гедонизма. То есть они хорошо укоренены здесь, в этой жизни. Они считают, что в этой жизни нужно пожинать материальные блага. И кто пытается оспорить это их право, тот будет уничтожен.
Радикалы исходят из того, что все вышесказанное — как позиция традиционалистов, так и позиция либералов — это фундаментальная ложь, что мир построен на несправедливости. Мир для них — это полоса препятствий, которую Всевышний явил человеку с тем, чтобы человек взял на себя это преодоление. Несправедливость этого мира, деформированность фундаментального бытия, на которой мир замешан, нужно корректировать.
У молчаливого большинства позиция непонимания и гнева. Вот такая вертикаль. В настоящее время наверху находятся либералы, которые ведут жестокие бои с традиционалистами и начинают понемногу сдавать позиции, но пока что они являются мажоритарной группой акционеров глобального общества.
РОССИЯ — ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКАЯ СТРАНА ТРЕТЬЕГО ПОРЯДКА
— Каково устройство этого мирового порядка?
— Как это администрируется на плоскости? Есть две группы государств. Одна группа государств — это субъекты, которые проявляют инициативу. Их интересы практически совпадают с интересами глобальной системы. Это субъекты, это империалистические государства.
Есть вторая группа государств, которая является объектом воздействия. Это национальные, так называемые суверенные государства, которые управляются своими национальными бюрократиями, национально-бюрократическими корпорациями. В чем принципиальная разница? Бюрократии, которые правят империалистическими странами, не являются национальными. Они являются не то чтобы транснациональными, просто они прямо выходят на международную бюрократию, которая является еще особой категорией. Это, так сказать, потенциальное мировое правительство в становлении, такие как структура ООН, структура ЕС, структура АСЕАН, всевозможные международные фонды, МВФ. Это некая «туманность международной бюрократии». И на них непосредственно выходят бюрократии, администрации империалистических держав, интересы которых не являются национальными в принципе.
Империалистической державой № 1 являются Соединенные Штаты Америки. Они являются мировым жандармом. Интересы их правящего класса — а это штаб-квартира либерализма после 45-го года — совпадают с этой группой мажоритарных акционеров, которой является клуб либералов. У них вообще зазора с мировой системой, подчеркиваю, на сегодняшний день нет.
— А раньше был?
— А раньше был, когда правили монархические династии, когда Европа была монархической, когда в России сидели Романовы, в Германии сидели Гогенцоллерны, когда Великобритания была мировой колониальной державой, над которой никогда не заходило Солнце. Центр либерализма США были заштатной второстепенной страной типа нынешней Австралии, которая была романтически интересна, туда постоянно убегали люди от невыносимых условий в Старом Свете. Кстати, часть из них, встретив еще более невыносимые условия, возвращалась. Как известно, до 40 процентов вернулись из убежавших между 1870-м и 1900-м. 30 миллионов уехали за 30 лет, 13 миллионов сбежали назад. Но это была второстепенная страна. Однако в силу резкого изменения конъюнктуры межклубной она поднялась, в 1945 году это уже была сверх-сверх-сверхдержава.
Те, кто были номер один — Франция, Великобритания — сейчас в статусе империалистических держав второго порядка. То есть они на подхвате, под локти держат Соединенные Штаты. Их бюрократии тоже являются транснациональными, не национальными. Они тоже смыкаются практически с международной бюрократией. Переливаются, как сообщающиеся сосуды.
— А Россия куда относится?
— Есть группа империалистических стран третьего порядка, эта группа открывается прежде всего Россией. Есть Россия, есть Китай, есть Индия. Это империалистические страны третьего порядка. Чем они характеризуются? В свое время Владимир Ильич Ленин говорил, что Россия — это слабейшее звено в империалистической цепи угнетения. Так оно и остается на сегодняшний день. Это империалистическая страна, но она смешана с национально-бюрократическим фактором. Это означает, что ее бюрократия, которая ей управляет, не транснациональная, она не выходит на международную арену, а сидит в рамках определенных границ, она снимает свой урожай с этой территории, с этого населения. Ну нефтегазовые ресурсы, налоги и прочее-прочее-прочее. В то время как бюрократии Франции, Великобритании, еще в большей степени, несоизмеримо, Соединенных Штатов получают свой дивиденд просто с других стран — стран-объектов.
То же самое, что касается России, относится и к Китаю, и к Индии. И вот заметьте схожесть. Есть амбиции у стран третьей группы, которые хотят повысить свое положение, перейти в более высокий разряд, расставить локти, получить жизненное пространство. И вот, допустим, Россия в качестве символа избирает аннексию Крыма, у Китая есть Тайвань, который он намерен получить, у Индии есть Кашмир. Это небольшие расширения, небольшие приобретения. Как говорят, по модели XIX века. Но это то, что могут себе позволить страны третьего империалистического порядка.
Соединенным Штатам ни к чему территориально захватывать, например, Кубу или Венесуэлу. Потому что для них это страны-объекты. Эти страны все равно как бы захвачены ими. Но в этих странах-объектах сидят национальные бюрократии, которые пытаются выжить, которые с ужасом чувствуют, что на них идет наступление: с одной стороны — прессинг катка Соединенных Штатов как империалистической державы, с другой — еще более ядовитая и в каких-то моментах еще более опасная международная бюрократия.
— Еще более опасная?
— Международная бюрократия и бюрократия ООН, ЕС и прочих транснациональных структур, фондов, комиссий и так далее — это страшно ядовитая вещь. Ее сверхзадача — открывать дверь ногой в любую страну, приходить и говорить, что вот здесь будет вот так-то. Мы вам привезем гуманитарную помощь, если ваше сельское хозяйство от этого рухнет, вам хуже, значит, вы должны взять кредиты МВФ и так далее. Но международная бюрократия и Соединенные Штаты практически в очень малой степени имеют какие-то зазоры в конфликтах, интересах между собой. Интересы их не полностью совпадают, но можно сказать, что международная бюрократия и США тоже действуют, как сообщающиеся сосуды.
ГЕРМАНИЯ И ЯПОНИЯ — ГОСУДАРСТВА-ЛУЗЕРЫ
— Есть ли иерархия среди стран-объектов?
— Империалистические страны можно представить в виде прямоугольника. На вершине — Соединенные Штаты. Ниже — с одной стороны — страны второго империалистического порядка, а с другой — третьего.
Национальные страны-объекты образуют второй треугольник — перевернутый. Есть обычные страны, тихо сидящие, всякие Мьянмы или любая страна, Сирия, Ливия бывшая. Но есть очень интересный второй угол — это страны, которые называют странами-изгоями. Это такие очень злобные клоуны, которые все время выскакивают на передний план, как мальчишки-заводилы перед дракой, чтобы засвистеть булыжником под глаз, постоянно провоцируют медийные скандалы. Это все Израиль и Северная Корея.
— Израиль?
— Израиль и Северная Корея. Это две страны-изгоя, хулиганы, которые постоянно являются провокаторами в центре общественного внимания. То Израиль начинает бомбежки Газы, и все внимание приковано к этому гуманитарному преступлению. То, когда все достигает пика, вдруг раз, и резкая смена — Северная Корея проводит атомные испытания или запускает ракеты в сторону Японии. И тогда все бросаются к Северной Корее, начинают заниматься Северной Кореей и упрашивать, спрашивать, сколько вам там риса везти гуманитарного, чтобы вы не проводили это испытание. Северная Корея ломается, говорит: нет, вот мы не будем с вами разговаривать. А потом опять поселение на западном берегу, и опять все переключаются на Израиль. Раньше еще была...
— Ливия еще была?
— Нет, Ливия — это типичное национальное государство, национал-бюрократическое. Там типичны такие авторитарные правители патерналистского типа. Но была еще ЮАР, которую, правда, в значительной степени ликвидировали. А чем они характерны, вот эти страны-изгои, — тем, что они всегда замешаны на экслюзивизме. Израиль — это еврейское государство. Северная Корея — это чучхе. ЮАР — это было государство белых, с апартеидом, и вот они призывали к себе белых, чтобы белые приезжали и пополняли ядро белых. До 1990 года. Потом это сломали, но все равно сегодня власть реальная остается в руках белого меньшинства в ЮАР. Просто там сделали такой фасад в виде черного президента, африканского конгресса. Это такие чисто внешние заглушки, вывешены такие тряпочки.
Кстати, есть израильские эксперты, которые призывают сделать с Израилем то же самое. То есть ликвидировать апартеид, ликвидировать характер еврейского государства, сделать это по типу ЮАР — государство всех, но в котором, естественно, палестинцы будут играть роль освобожденных черных ЮАР. Причем это прописывается, проговаривается достаточно прямо. Вот это значит второй угол.
— А кто в третьем углу?
— В самом низу перевернутого треугольника, просто напротив по диаметру от United States находятся государства-лузеры — проигравшие, лишенные суверенитета. Это бывшие империалистические государства — Германия и Япония в первую очередь, но к ним потом присоединились страны Варшавского пакта.
Задача стран первого и второго порядка — перевести страны третьего империалистического порядка из субъектов, которые им мешают, потому что это субъекты, но управляемые национальными бюрократиями, либо в страны-объекты, что сложно, либо в бывшие империалистические страны — в лузеры. То есть чтобы они присоединились к Германии и Японии как страны без суверенитета с полностью внешним управлением, как прогоревшие, обанкротившиеся фирмы.
«МОЩЬ ГЕРМАНСКОГО НАРОДА СЛОМЛЕНА БИОЛОГИЧЕСКИ»
— На Ваш взгляд, германский дух уже невозможно возродить?
— Честно говоря, не знаю. Думаю, что нет.
— Как удалось такую нацию загнать в условное стойло?
— Дело в том, что канцлер Ангела Меркель на крючке компроматов, да и предыдущие тоже... В 1945 году общие потери германских вооруженных сил составили менее 4 миллионов за всю войну, а общие потери — более 10 миллионов. Это означает, что более 6 миллионов было убито после войны. Их просто уничтожали. В их число входят все военнопленные в американских лагерях, это 1,5 миллиона человек. Очень небольшой процент вернулся из советских лагерей, те, кого забрал первый федеральный канцлер ФРГ Аденауэр. Кроме того, на американской стороне шли зачистки. Все, что напоминало «белокурую бестию», было выжжено каленым железом, остались только хромые, ущербные, педерасты, сумасшедшие...
— А те, что сбежали?
— Они уже в Аргентине. Неслучайно, что Германия поднималась из руин за счет турецких рабочих. Турки вытащили Германию из руин. В 1918 году, когда она перешла из полного отчаяния в руины, а Гитлер поднял ее с колен, тогда Германия не импортировала турецких рабочих, им не нужны были турки. А после 1945-го она поднялась к 60-м годам с помощью турок, это признают открыто. Фактически это означает, что биологическая мощь германского народа была сломлена. И не войной. По данным медиков на 1990 год, немец образца этого года имел уровень тестостерона в четыре раза ниже, чем его дед в 1943 году.
— А японцев как удалось сломать?
— Японцы пережили капитуляцию, атомную бомбардировку...
— Император сохранился...
— Да сохранился, он часть традиционалистского клуба, но к Японии он больше не имеет отношения. Япония сама по себе, император сам по себе.
— А самурайский дух остался?
— Нет, самурайского духа нет.
— И в бизнесе?
— Самурайский дух не может быть в бизнесе по определению. Самурайский дух, спрятавшийся в бизнес, — это не самурайский дух (смеется). Самурай — это человек, который является с двумя мечами, двумя катанами, и если его задели, он тут же начинает рубить. Такой самурайский дух не может спрятаться в бизнес.
— Говорят, что многие семьи после императора Мэйдзи ушли в бизнес, создали корпорации...
— Советская власть окрестила японцев «самураями», помните песню «Три танкиста»? На самом деле это были не самураи, и в Порт-Артуре были не самураи, это совершенно другая буржуазная армия, поднятая из низов.
Я вам приведу пример из японской истории: когда коммодор Перри выстрелил из пушки (это был знаменитый выстрел 1854 года на рейде Йокогамы, открывший Японию), сегун поставил перед нацией вопрос: «Что будем делать?» Он повелел писать предложения каждому, чтобы все, вне зависимости от классового состояния и сословия, высказались, что надо сделать перед сложившейся ситуацией. Он получил 34 тысячи записок, проектных предложений. Из них только 17 были несамурайские. То есть никому не было дела, кроме самураев, всем было наплевать. Это было в 1854 году. А уже в 1904 году это была массовая армия, воспитанная в беспредельной преданности императору, которая разгромила русскую армию. Это было уже совершенно другое поколение людей, эта армия никакого отношения к самураям не имела. Она была сделана «на коленке» за 50 лет после коммодора Перри.
— Получается, что эта страна не способна вырваться из тисков американской системы?
— Я говорил с одним японским мусульманином на конференции в Бейруте. Это было в 2010-м, за год до Фукусимы. Он сказал, что японская нация мертва, она абсолютно бездуховна. И вообще Япония — это абсолютно лишнее образование, нарост на теле мира, и если ее зальет цунами и она скроется под водами Тихого океана, Всевышний тем самым проявит милость к человечеству. Я спросил: а как же буддизм и прочее? Он в ответ: а это было в 60-е, сейчас это все ушло, сейчас японский народ — это просто бессмысленные хомяки-потребители. Я говорю: вот вы мусульманин, есть же у вас какой-то джамаат? Отвечает: таких, как я, тысяча человек во всей Японии, может, больше, мы все в коммуникации друг с другом, никакого смысла в существовании японского народа нет.
Я был в шоке, я впервые слышал от японца такие высказывания. А вскоре случилась авария на Фукусиме, и все это я вспомнил.
Я не знаю, насколько те высказывания соответствует реалиям. Потому что всякое высказывание субъективно. Мы можем послушать Александра Дугина, а можем послушать Евгения Киселева по поводу России, это будут взаимоисключающие позиции, причем и тот и другой имеют свой опыт жизненный. Я говорил с теми, кто ездил в Японию, но они толком не могли ни подтвердить, ни опровергнуть. Честно говоря, то, что доходит, скорее, подтверждает то, что мне сказал этот брат из Японии. К слову, там много йода, они потребляют его в 12 раз больше, чем россияне, а йод дает очень сильную энергию и адреналиновую бодрость, поэтому они все, как уколотые адреналином...
КИТАЙ В КАПКАНЕ И СРЫВАЕТСЯ В ХАОС
— Способен ли Китай бросить вызов гегемонии США?
— Россия является важным вызовом, чем Китай. Это вопрос, который касается национальной психологии и специфики территории Северной Евразии. У Китая нет проектной мощи, у него нет проектной экспансии, поэтому его возрастающая физическая мощь... Он как империалистическое государство третьего порядка может претендовать на Тайвань, на острова Спратли, ну на 10 Тайваней и Спратлей по периметру. Но он не может претендовать на весь мир.
Как вот в маоистскую эпоху было, когда в Пекине был феномен маоизма, который в 60-е годы охватил весь мир. Но опять же это не Мао экспортировал свой маоизм. Этот маоизм был выдвинут норвежцами, сикхами, германцами, мексиканцами. Они придумали маоизм в пику Москве, которую они считали конформистской и так далее. А сегодня, когда нет уже никакого маоизма и Мао, Китаю вообще нечего сказать миру. Их идеология — это переход от хаоса к малому процветанию. От малого процветания к великому спокойствию, куда они никак не могут уже три тысячи лет прорваться. Доходят до конца малого процветания и срываются в родовой хаос. И сейчас так будет.
Очередная гражданская война не за горами. В 2004 году я познакомился с секретным докладом КПК, который был на съезде, заслушал его в узком кругу. Там была утечка: за год произошло 70 тысяч столкновений с народом с применением оружия правоохранителями в Китае. Причина — народ бросает вызов режиму.
— То есть социальное недовольство?
— Социально и социально-политические, да. Рабочие, крестьяне, все недовольны. Столкновения были с применением оружия. 70 тысяч! Представить себе в России такое количество — это просто удивишься... Или в любом другом месте. 70 тысяч! А сейчас-то их больше, сейчас, наверное, за 100 тысяч уже. Просто у меня данных нет, но они росли.
— На сайте Terra America были подобные данные, может быть, полутора-двухгодичной давности... Но там подчеркивается, что это все происходит, вообще-то, на местном уровне, как бы это ни прорывается наверх. Но масштаб действительно большой.
— Понятно, если бы прорвалось наверх, мы бы точно были в курсе, потому что это было бы гораздо более мощное событие, чем Новороссия. Но пока не прорывается. Это социальное измерение, а есть еще национальное. Есть уйгуры, есть тибетцы, есть, наконец, дунгане, которых в 5 или 10 раз больше, чем уйгур. И там тоже мощное очень напряжение. Там внутренняя Монголия. Потом есть разрыв между маньчжурским севером и жирным буржуазным югом.
И самое главное — рушится рынок спроса, это общеизвестно. У них нет времени создать замену, у них нет времени на внутренний рынок, потому что минимум 10 лет — это по самым любящим Китай и мечтающим его спасти расчетам экспертов. Минимум 10 лет, но 10 лет нет. А потом, что значит создать внутренний рынок? Это означает втрое повысить заработную плату тех 800 миллионов, которые сейчас находятся в самом низу, которые, так сказать, отлучены от экспорта. Они должны получать не 100 долларов в месяц, а 300. А это значит, что нужно понизить те 400 миллионов, которые связаны с экспортом, они должны тоже не 1000 долларов в месяц получать, а понизиться втрое, получать тоже 300. Но это означает, что средний класс рушится. А когда 800 миллионам повышаешь зарплату втрое, то это означает обязательное увеличение производительности труда. То есть 400 миллионов тогда будут не нужны. Потому что если вырастет производительность труда хотя бы вдвое, тем более втрое, значит, эти люди будут безработными. И это будет еще более страшным вызовом, чем сегодня. То есть любая попытка выйти...
Китайцы превратили себя просто в обслуживающую мировую мастерскую вне технологий. Технологии там все заимствованы. Поэтому они в капкане. И у них нет всемирной идеи.
— А у России?
— На территории нашей одной седьмой всемирная идея может существовать, она реальна, она живет на этой земле, потому что она находится, вопреки установкам сменяющих друг друга властей, в перманентной оппозиции к мировому порядку.
— С чем это связано? В чем причина?
— Честно говоря, я думаю, что это мистическая причина. У меня нет объяснений, почему Северная Евразия находится в состоянии оппозиции, но я просто смотрю и вижу, что у этой земли функция не дать Западу соединиться с Востоком. Не дать Риму западному соединиться с Римом восточным. Если они сомкнутся, то, значит, в мистическом смысле Система восторжествует. И человечество будет окончательно похоронено. Но есть что-то, что не дает этому произойти.
«СНАЧАЛА ОРГАНЫ ДАВЯТ ПАРТИЮ, ПОТОМ ПАРТИЯ — ОРГАНЫ»
— В этой связи какова ваша точка зрения о России, которая втянулась в конфликт с Западом?
— Я уже сказал: Россия — империалистическое государство третьего разряда, которое Запад хочет перевести в категорию лузеров.
— То есть окончательно убрать суверенитет?
— Да, окончательно убрать суверенитет. Почему? По технической причине. Потому что в мире правят транснациональные бюрократии, а это империалистическое государство, претендующее на то, что оно субъект, а не объект, и оно управляется национальной бюрократией. А это как песок в шестеренках.
— То есть это естественный конфликт?
— Конфликт чисто шахматный, это как конь ходит вот так, а слон ходит вот так.
— А Ельцин тоже был национал-бюрократом, играл в эти игры?
— При нем Россия была страной-лузером. Страной, которая была поставлена в такое же положение, как Германия, у нее не было суверенитета.
— А что за чудо случилось потом?
— Американцы расслабились просто.
— Они расслабились, а у нас кто появился? Путинская группа?
— Нет, путинская группа, они ничего такого не думала, просто сыграла роль логика событий и, так сказать, подъем, как на дрожжах, на нефтегазовом пироге, вот этой корпорации.
Смотрите, чтобы вам объяснить проблему, почему при Борисе Николаевиче было так, при Путине иначе. Вся история советской власти длится до сих пор. В 1991 году не было никакого переворота, никакой революции, ничего не было. Продолжается та же самая советская власть. Только те, кто наверху, слили ненужную им идеологию, партию и все приватизировали. Но это все равно линия, заданная Сталиным. Не большевиками, а Сталиным.
Вся история вот этой одной линии — это борьба партии и органов. Сначала при Сталине органы давили партию, потом при Хрущеве партия стала давить органы. Потом при Брежневе органы стали подниматься. Потом пришел Андропов, это уже торжество над партией. Потом раз, значит, Андропов и его ставленник Горбачев проигрывают, приходит Ельцин. Это победа партии над органами. При Ельцине вообще КГБ не упоминалось.
— А потом Путин опять торжествовал победу органов...
— А потом, да, опять органы. Партия все-таки немного более космополитична: комсомол, дипломатия... А эти структуры, органы, они корпоративно замкнуты на своих корыстных интересах. И когда с их стороны есть попытка растопырить локти, то возникают сильные вибрации, получается сильный контрапунктный эффект для работы всей мировой системы. Поэтому империалистические страны третьего уровня, слабейшие, они и являются уязвимостью системы. Китай создает уязвимость системы, через него, через Россию, Индию может наступить крах системы в целом. От того, что они раскачивают лодку, преследуя свои личные интересы.
Но вот, допустим, перед Первой мировой войной странами первой категории были Франция и Великобритания. А Германия была империалистической страной второй категории, но хотела быть первой. А Россия тоже была страной третьей категории. В итоге Германию разбили, в Версале она стала страной-лузером, ее обнулили. Потом, как говорится, Гитлер поднял ее с колен, и она стала империалистической страной третьей категории. Но вместо Крыма, как Россия, или Тайваня, как Китай, Германия хотела Австрию. То есть хотела расширить свое жизненное пространство. В итоге превратилась в лузера. И вот сегодня задача американцев сделать лузером Россию, Китай и Европу. Но в первую очередь — Россию. Потому что без России со всеми остальными будет справиться куда проще.
— Так жестко давно не брались, как взялись за Россию.
— Потому что сейчас кризис подступил к самому горлу мировой системы. Сейчас опасный период, когда вся мировая система может рухнуть. И даже такая болячка, как ИГ, казалось бы, несоизмеримая по масштабам, может быть фатальной. Потому что, например, сопротивление моджахедов в Афганистане — это 90 процентов краха СССР, оно снесло Советский Союз. То же самое может и здесь быть. Поэтому очень важно им торопиться.
Дело в том, что Америка очень близко воспроизводит модель Рима, точно идут, стопа в стопу. И сегодня Америка исчерпала республиканский период правления. Одна гражданская война римского типа у них уже была в XIX веке. Сейчас время войны Цезаря и Помпея приближается, и новая вторая гражданская война, и выход из республиканской эпохи правления, и превращение в открытую диктатуру. Но это будет концом США, концом либерального клуба в целом.
— Либерального? Но традиционный-то остается.
— Традиционный перехватывает правление, но против него будут радикалы. Будут два центра: традиционный и радикалы.
«ЗАХВАТ КИЕВА ВОЗМОЖЕН»
— Вопрос из другой сферы — по Новороссии. Как вы думаете, этот проект надолго?
— Война продлится относительно долго. Перемирия там не будет, но будет некоторое зависание в силу того, что Москва маневрирует, да и погодные условия не способствуют развитию наступления против Киева.
— А что, возможно наступление против Киева? И захват его?
— Время упущено. Было некоторое время назад возможно, но сейчас чем дальше, тем меньше вероятности. Однако если Россия откровенно введет свои войска и ударит уже напрямую, в лоб, то... Захват Киева возможен.
— А ввод войск тоже возможен? Теоретически.
— В нынешней ситуации, думаю, вряд ли. Но Новороссию будут накачивать контрактниками и будут накачивать оружием. Уже такая накачка идет, в принципе. Война будет. Собственно говоря, война там, несмотря на все перемирия, не останавливалась.
— Украина субъектность обрела? Ведь она была при Януковиче марионеткой России, а сейчас она чья марионетка?
— Честно говоря, никого не устраивает ни Порошенко, ни то, что есть в Киеве, я имею в виду тех украинцев, которые действительно озабочены судьбой Украины. Конечно, надо понять, что это страна-объект.
— То есть субъектность невозможна по определению у нее? Или возможна?
— Я говорил про три группы империалистические, это вторая из трех — национальное государство-объект. Это была классическая страна-объект. Она, в общем-то, и продолжает быть объектом. Но внутри Украины, как и во многих объектах, ходят очень хорошие люди, которые верят в свободу, верят во многие хорошие вещи, они там в национальной гвардии. Но они помещены в такой формат...
— Своей проектности нет у них, правильно?
— Да, они могут сделать еще один майдан, могут снести Порошенко. Вопрос: кто придет к власти? Дело в том, что на платформе национальной идеологии создать какой-либо действующий значимый проект невозможно, потому что это просто не работает, и все. Сербия является страной-объектом, Черногория — страна-объект.
— Польша — та же объектная страна.
— И Польша объектная. Но Польша — это вообще лузер. Она в этом смысле присоединилась к Германии и Японии после распада соцблока.
— По Германии все-таки — этот лузер имеет потенциал Четвертый рейх построить?
— Каждый канцлер приезжает в Вашингтон и подписывает бумагу.
— Есть же народ, есть дух германский, Шиллера дух, где он?
— Как я сказал, бродит, допустим, национальная гвардия по Украине, а формат, в который она помещена? Она помещена в тюрьму объекта, как муха в янтарь. Представьте, что все мы хорошие люди, но мы все сидим не в России, а, допустим, в Сербии или в Боснии. И что? Мы все знаем, но мы в янтаре. Схема, в которую мы вкручены, не работает.
— А почему в России «янтарь» не получается? Почему мы свободные... если свободные?
— У нас брезжит свобода, есть шарнир, стержень, потому что огромная территория, во-первых, мистическая, а во-вторых, и это очень важно, в 18-м году расстреляли царскую семью, зачистили.
— То есть у нас нет представителей традиционалистского клуба? Кто их зачистил? Либералы, масоны, история?
— Неважно кто — балтийские матросы, мадьяры, евреи... Это уже неважно. Самое главное, что зачистили. И нет никого, пустыня. И все попытки создать имитацию того, что есть за пределами России, они очень наивные, потому что здесь все доморощенное, самодельное и легко разрушается.
— Некая «черная дыра» мировая?
— Смотрите, вроде бы создали мировую империю — Советский Союз, но он же соломенным оказался. Вся эта 19-миллионная партия — где она? Люди порвали и побросали партбилеты. Я понимаю, когда член НСДАП рвет билет и прячет в 1945 году. Но в 91-м тебя вообще никто не трогал, а все кидали эти билеты и разбегались.
— Есть те, которые спрятали, держали и не рвали.
— И теперь они, старики, ходят за Зюгановым. Это же несерьезно.
«КАЖДЫЙ КАГЭБЭШНИК — РУССКИЙ КОСМИСТ»
— Шансы России и Путина в противостоянии Западу каковы?
— Мне кажется, никаких.
— Сроки?
— Ну все на наших глазах, уже все идет.
— В чудо не верите?
— А чудо бывает только для святых.
— А, допустим, новый союз? Комбинация неожиданная?
— Эти люди не верят ни в какие союзы, ни в политику.
— Но есть же мистика России, про которую вы сами сказали.
— Режим не имеет отношения к мистике и к территории.
— Но территория же должна какую-то свою роль сыграть? Сейчас настал момент для этого?
— Когда режим пытается войти в мистический союз с территорией, это плохо заканчивается. Николай Александрович позвал к себе Распутина — это плохо кончилось. Александр І Кондратия Селиванова призывал — плохо кончилось.
— А Сталин Гурджиева призывал или кого? Или шаманов, говорят, сибирских...
— Сталин, я думаю, был циничный атеист. Когда он узнал, что у Гитлера есть экстрасенсы в окружении, он говорил: «Не верю, это же умнейший человек».
— А Бжезинский, который говорил про мистическую идеологию путинского окружения, режима. Что он имел в виду? Что у них за мистическая идеология, у силовиков?
— Если кто-нибудь из присутствующих когда-то имел разговор по душам с офицером КГБ старше майорского звания, то сразу вспомнит, о чем говорил этот кагэбэшный офицер. Ну, скажем, раскрепостившись, расслабившись, о чем он говорил? О безграничных ресурсах человека, о том, что мы используем 5 процентов клеток в мозгу, в то время как наш мозг подобен стоэтажному небоскребу Эмпайр-стейт-билдинг, о том, что древние люди летали и нам надо летать, о ноосфере. То есть каждый кагэбэшник — это русский космист.
Очевидно, Бжезинский имел в виду что-то такое, потому что других я не встречал мистиков. Русский космизм — Чижевский, Зелинский, Вернадский. Чтобы понять, что это за люди, расскажу просто маленький эпизодик. Старик, которого я знал в мои юные годы, он еще помнил тех людей. А я, кстати, и сына Зелинского знал, сына академика, знал там Петра Успенского, в общем, из того розлива. Вот тот старик как-то задумчиво, в хорошем настроении говорит: «Я вот все понимаю, преображение космоса и все такое. Все понимаю, одного не могу понять, лошадь-то как копытом писать будет?» Вот мне кажется, что это исчерпывающим образом характеризует мистицизм, о котором говорит Бжезинский.
«МУСУЛЬМАНЕ СТАНУТ ФАКТОРОМ, КОТОРЫЙ МОЖЕТ СПАСТИ ЕДИНСТВО СТРАНЫ»
— А сценарий каков, может быть дожатие, демонтаж режима?
— Дело в том, что это необязательно демонтаж. Вот в 1917 году же Россию тоже хотели демонтировать. А появились большевики, которые вместо этого перехватили власть и обманули империалистов, вывели страну в совершенно другое пространство. Потому что если бы они не появились, то, конечно, раздел России был предрешен. Сейчас тоже весы. И прежде всего мусульмане станут тем фактором, который может спасти единство территории.
— Или развалить?
— Нет, не развалить.
— И кто носитель в России ислама: кавказцы, татары или мигранты какие-то московские?
— И кавказцы, и татары, и мигранты.
— Но где интеллектуальный центр? В феврале, в интервью «БИЗНЕС Online» вы сказали, что российские татары — как кот Леопольд...
— Вы знаете, когда резко изменяется ситуация, принципиально преобразуются даже коты Леопольды. Люди находят в себе такие странные вещи, такой потенциал, о котором ни они не знали, ни их близкие. Вот взять командарма Сорокина, командовавшего 40-й армией в 18 — 19 годах. Он до Первой мировой войны был телеграфистом, пел песенки дамам под гитарку, такой Смердяков своего рода. А превратился в грозу юга России.
Вы же помните, что в начале ХХ века татарский фактор был очень непоказательным, очень слабым, очень тихим. А что было в 20-м году? Были красные татарские кавалерийские полки, которые, собственно говоря, сломали хребет белочехам...
— Поставили советскую власть в Среднюю Азию...
— Да, можно так сказать. Так что и разговоры о том, что кто-то Леопольд, а кто-то — нет, они имеют относительную ценность. Кто от латышей чего ждал? Но были латышские стрелки. Это не советская власть их нашла, это были две латышские дивизии в царской русской армии.
Я попал на день рождения «Ригас модес». Там были кавалеры — ничего подобного я еще не видел. Весь я был с ляжку одного из этих кавалеров. Это были такие гиганты с абсолютно голубыми фарфоровыми глазами. Они были огромные. То есть я вот, допустим, стоял, а они сидели. И я был глаза в глаза. Чудовищно. Этих монстров остзейские бароны выводили из батраков, они отбирали могучих с ослабленным мозгом. Они их выводили как лошадей, то есть они отбирали, это не один век было. К началу ХХ века было большое количество латышских батраков на фермах, таких, из которых каждый мог заменить трактор. Такой монстр и винтовка со штыком, а на голове у него еще богатырка с красной звездой. Такая мощная картина. Но я думал, что это все плакат, пока не увидел этих людей. И тогда я понял, что это серьезно было.
ЦАРЬ ОТРЕКСЯ — НАРОД ПОБЕЖАЛ С ФРОНТА
— И все-таки если говорить о большевиках, то была партия меченосов, которая 20 — 30 лет готовилась...
— Партия меченосцев... Вы знаете, это миф. Вот вы пользуетесь мифом. Но вы внимательно посидите, почитайте партийные документы. Какая партия меченосцев? Сидели 9 — 15 евреев вокруг товарища Ленина и спорили с ним до хрипоты. Он им пытался объяснить что-то, а они ему возражали. Кто они были такие? Аксельрод, Мартов, Плеханов — вот они с ним спорили до хрипоты.
25 человек были на октябре 17-го года. Из них только Троцкий и Ленин реально верили в переворот и готовили его, все остальные были против. А Зиновьев вообще сдал правительству план переворота.
— Эксы, ячейки, кружки...
— Без товарища Сталина ничего бы не было, без кавказцев ничего бы не было. Сначала товарищ Сталин был меньшевиком. И он к ним не имел отношения, он пришел после 1903 года.
— То есть все это собралось в одну секунду, чисто воля неба, Всевышнего?
— Реально, смотрите, большевики же не делали революцию. Что произошло? Генералы Рудской и Алексеев и монархист Шульгин 2 марта пришли к императору Николаю II на станции Дно. Почему они пришли? Потому что у них был тайный план. Царь там подписал отречение от престола — карандашом, это незаконно, не имеет силы.
— Говорят, даже и карандаша не было, сами подписали...
— К тому же император не имел права по закону о престолонаследии отрекаться за сына. Не было такого у него права. Зачем это было сделано? Это была пугалка для Думы, чтобы Дума в ужасе сказала: Николай Александрович, умоляем, вернитесь на любых условиях, как же без вас, господи, страна гибнет! Он бы тогда сказал: ну что ж, но условие такое, что всем партиям распуститься, Думу упразднить, и я беру все полномочия, — и депутаты, конечно, на все соглашаются.
Но дело в том, что когда слух об отречении императора от престола дошел до армии, никто не закричал «ура», армия побежала с фронта. Потому что 11 миллионов мужиков сидят в окопах, их вши грызут, их бомбят, убивают артиллерией — они держатся ради царя. И вдруг царь отрекся! Конечно, все побежали. А уже дальше — дело техники.
ХОДОРКОВСКОМУ НИЧЕГО НЕ СВЕТИТ, А ШОЙГУ — ОПАСНЫЙ ЧЕЛОВЕК
— В начале декабря у вас на сайте «Контрудар» был ролик на 30 минут, вы беседуете с Максимом Шевченко. Заголовок был такой: «Есть ли у России выход из тупика?» Это было как раз накануне путинского послания. Вы разбираете там медведевцев и путинцев, условно, причем вы разбираете ситуативно — сейчас вот обстановка обострилась, какие шансы? А потом было путинское выступление. Вот вы как думаете, Путин в послании попытался какие-то идеи заложить или для него это было дежурное мероприятие?
— Была попытка дать сигнал Западу, что он невредный. Одновременно он хотел не давать заднего хода публично перед народом, но тем не менее хотел послать на Запад сигнал, что его не надо устранять, потому что он свой. А в чем сущность империалистического государства третьего порядка? Оно сыпет песок в шестеренки, потому что не может иначе, потому что есть его внутренний интерес. Но оно не мыслит себя вне Системы, не рушит Систему, оно молится на Систему, оно может жить и дышать только в Системе. Оно не может быть революционным государством, оно не может объединить и повести народы, поднять какое-то знамя. Оно мешает, но при этом мешает тому, во что хочет встроиться. И это диалектически — желая встроиться, оно и мешает, потому что оно по формату не годится. Вот Путин и посылает сигналы — я же свой! Но он не нужен.
— Там уже Ходорковского, похоже, приготовили на трон...
— Ходорковскому ничего не светит, потому что он сам себя дискредитировал сильно после освобождения какими-то нелепыми играми с непонятными маргинальными демократами. Это несерьезно все.
— А Шойгу — кто он?
— Шойгу — это человек, который теснейшим образом связан с семьей Бориса Николаевича Ельцина. Это человек партии, а не силовиков. Он выходец из партийных структур. Он либерал, себе на уме, в принципе очень опасный человек.
— Кандидат на престол, вдруг что? А как Путин согласился поставить такого командовать армией?
— Надо же понимать, что у ВВ очень ограниченные возможности.
— Даже по минобороне ограниченные?
— Минуточку, а Сердюкова разве не он поставил? Разве это не его креатура? Поставил «табуреточника» для развала и уничтожения армии. Фактически эти инструменты давления на внешний мир он своими руками развалил. Но ему было важно зачистить генералов в первую очередь. И важно было прервать традицию военной администрации, военной власти. 200 лет это продолжалось, со времен Кутузова и даже Павла Первого. И Путин эту традицию реально прервал, разрушил.
Но потом он поставил Шойгу, потому что этот развал стал уже скандальным и уже начал вредить ему. Шойгу как человек, который уже носил погоны, пришел в качестве имитатора восстановления. Практически же он ничего не восстановил. Просто то, что Шойгу пришел из МЧС, то, что он в мундире, хоть и не имеет отношения к армии, — это для народа типа вместо «табуреточника» пришел настоящий генерал. Это чистое шоу.
ЭЛИТЫ В РОССИИ МЫСЛЯТ КАК ГРАФ ШТАУФФЕНБЕРГ
— В итоге что сейчас происходит в России? Ощущение, что специально вредят, хотят, чтобы население оказалось в плохом состоянии. Экономику загоняют в угол...
— С точки зрения того, что Россия — империалистическая страна третьей категории, что это сыплющийся песок на шестеренки мировой системы, все сосредоточилось на личности Владимира Владимировича Путина. Он стал символом, как Гитлер, неслучайно их с Гитлером в свое время сравнивали. А почему Гитлер — ключевая фигура? Это символ. Граф Штауффенберг хотел взорвать Гитлера в 1944 году, чтобы сразу помириться со всеми союзниками, протянуть руку Англии, Америке, обняться: раз Гитлера нет, то теперь мы союзники.
Точно так же, как граф Штауффенберг, мыслят те элиты в России, которые сидели на трубе, которые до сих пор кайфовали, ездили в Куршевель. Их поставили перед тем, что все их проблемы существуют оттого, что есть Владимир Владимирович, который насыпал в шестеренки песка самим фактом своей личности. Они не понимают, что своим корыстным интересом к трубе и кормлением с населения они тоже представляют вызов, тоже мешают. Тем не менее они сейчас думают: мы готовы лечь под Систему, ползать на четвереньках, лишь бы нам дали жить с этой трубы и гулять, как мы хотим, пускали во все места, а мешает этому Путин... Его надо убирать, Запад хочет, чтобы его убрали, ну и мы тоже хотим. А как убрать?
— Кинуть страну в разорение...
— Создать такие невыносимые условия внутри страны, при которых будет ясно, что так жить нельзя. Владимир Владимирович, тебе нужно уйти, потому что видишь, что доллар стоит 200 рублей, жизни нет никакой, полки пустые, все, уходи. Но до этого надо довести.
Проблема еще вот в чем — не только либералы, которых сильно помяли и отодвинули после 11 — 12 годов, но и силовики расколоты и не придерживаются одной точки зрения. Есть полюс Сечина, а есть полюс Сергея Иванова, который глава администрации. Они относятся друг к другу абсолютно враждебно и преследуют разные цели.
Сечин и Иванов являются друзьями и сторонниками Путина, но разница в том, что Сечин понимает, что устранение Путина ему никак не улучшит ситуацию, потому что он сам крайний и сам гад. Его еще быстрее поймают и отправят на скамью подсудимых в Гаагу. А Сергей Иванов, поскольку он не такой публичный гад, не Гиммлер, не Геринг, а всего лишь какой-нибудь Ялмар Шахт (президент Рейхсбанка, министр экономики Германии — ред.), то у него есть шансы, что, поучаствовав в избавлении от Путина, он может сказать, что тоже пахал, боролся против режима. И можно ли мне вернуть в этой системе кусочек?
— Печальная ситуация...
— Ситуация такая, что вся властная инфраструктура ориентирована на очень быстрый распад и развал и сама содействует этому, чтобы потом это все списать, обновиться и сказать: «А вот теперь мы избавляемся от всяких империалистических иллюзий, „фашистского“ прошлого, теперь мы целиком за Запад и за систему и забыли о Путине, как страшном сне».
Но, конечно, так не будет, потому что, как только Владимир Владимирович исчезнет, никто не будет подчиняться никому, это очевидно. Потому что народ до сих пор думает, что что-то такое получится из этого президента. А когда увидит, что не получилось, побежит с фронта.
Елена Чернобровкина, БИЗНЕС Online