Гейдар Джемаль: «Евросоюз просуществует ещё максимум 10 лет…»

Гейдар Джемаль — один из самых популярных экспертов на российских телеканалах. Его мнение интересно не только тогда, когда новость о каком-либо событии горяча и пыль обсуждений ещё не осела на страницах бумажных газет и интернет-порталов. Важно другое — политические прогнозы Гейдара Джемаля часто сбываются самым удивительным образом. Вот и сейчас он представляет нам пока ещё малопонятную будущую Европу, где будет потеряна политкорректность, исчезнут обязательства элит перед широкими низами и наметятся контуры нового устройства, похожего на феодализм с сословными предрассудками и элементами силового принуждения. Всё это, конечно, на очень высоком технологическом витке.

14 лет назад, когда Владимира Путина только избрали на первый срок и для большинства населения он был всего лишь ставленником Ельцина, Гейдар Джемаль приезжал в Ригу. Мы брали у него интервью, и он сказал очень интересную вещь: «Путин будет вести сейчас патриотическую политику, он будет восстанавливать государство и национальное достоинство народа». «Почему?» — удивились мы. Ведь у президента России тогда была однозначная репутация либерала. «Любой человек, который сейчас придёт на место президента России, должен будет это делать, потому что пришло время».

Прошло несколько лет и в 2004 году мы снова взяли интервью у Гейдара Джемаля. И в тот раз он снова сказал знаковую вещь — что если Америке захочется «прощупать» Россию, то она устроит провокацию в Южной Осетии или Абхазии. Через четыре года после этой беседы произошла грузино-осетинская война.

О том, что происходит сегодня в мире, о новых горячих точках и опасностях, о том месте, которое занимает Латвия в столкновениях Запада и Востока, Севера и Юга мы и беседуем сегодня с известным российским политологом.

Новая Реставрация

— Господин Джемаль, недавно на выборах в Великобритании успешно выступила Партия независимости, которая выступает за выход Англии из Евросоюза. В Италии и в Испании тоже говорят о возможном выходе этих стран из еврозоны. Как вам кажется, сегодня Евросоюз — это прочная система?

— Евросоюз прежде всего был организован по американским лекалам. То есть не так, как хотели этого европейцы и за что они вели борьбу в течении нескольких столетий. Ведь, в принципе, Европейский союз существовал уже в XIX веке. Поскольку вся Европа управлялась синклитом переплетённых друг с другом родственными связями монархий. И как известно, все ключевые монархии, кроме республиканской Франции, где Бурбоны были отстранены, а Бонапарт был лишён империи после неудачной войны — вся остальная Европа управлялась просто родственниками — двоюродными братьями и племянниками.

Сегодняшний Евросоюз, который и создан был как замена той идеи единства, за которую воевал в своё время Наполеон, и которую имел в виду также и Фюрер Третьего Рейха — этот Евросоюз совершенно не соответствует исторической мечте европейцев. Потому что существует в качестве системы, обслуживающей НАТО. А НАТО — это то ярмо, которое было наброшено на шею европейцам после поражения Европы в 1945 году. То есть НАТО — это форма потери суверенитета и порабощ`нности Европы Соединёнными Штатами. Поэтому сегодня Евросоюз по отношению к Соединённым Штатам вынужден играть совершенно служебную, неполноценную роль.

Напомню, что роль международного жандарма у Соединённых Штатов существует всего навсего на протяжении пары поколений. И что даже до Второй мировой войны это была хоть и достаточно мощная, входящая в первую «пятёрку» Запада, но при этом не главная страна. А до Первой мировой войны это была страна со статусом нынешней Австралии. То есть значение США, её роль как сверхдержавы невероятно выросла за счёт поражения Европы в 1945 году, и за счёт того, что возникла двухполярная система, которая, по большому счёту, просто была сговором между Москвой и Вашингтоном, игрой в одни ворота.

— Но двухполярной системы больше не существует, Советского Союза как сверхдержавы больше нет...

— И сегодня Запад снова подходит к порогу кризиса по масштабам, возможно, превосходящим итоги Первой мировой войны. И, кстати, разрушение Советского Союза, который на первый взгляд кажется победой Запада, на самом деле, является сильнейшим ударом по мировому порядку. Потому что именно Советский Союз страховал Запада и был преградой на пути революционных движений, которые могли сотрясти, а, возможно, и обвалить этот мировой порядок. То есть Советский Союз фактически не воспользовался целым рядом благоприятных ситуаций для того, чтобы разрушить западную капиталистическую систему: после Вьетнама и тогда, когда начала рушиться натовская структура в Европе вместе с событиями 1968 года во Франции, революцией 1974 года в Португалии — всё это было заблокировано Советским Союзом. А сегодня Советский Союз исчез, тем самым дестабилизировав общую ситуацию в мире. Поэтому, на мой взгляд, в западном мире грядёт очень серьёзное переформатирование. В том числе и переформатирование в плане Евросоюза, который вряд ли сможет выжить в том виде, в каком он сейчас существует...

Дело в том, что сейчас Запад и весь мир переживает начальную стадию транзита — из одной общественно-политической формации в другую. Потому что кончилась эра, скажем так, «финансового капитализма», основанного на разделении, потреблении и производстве в глобальных масштабах, когда в одной части мира сосредоточенно потребление, а в другой сосредоточено сверхдешёвое производство. И всё это организовано и крышуется системой спекулятивного кредита. Вот эта форма — потребительского, финансового капитализма — она исчерпала себя, и она завершается. И в этих условиях Соединённые Штаты как страна, основанная на либеральном капитализме, является жандармом мирового порядка. То есть Соединённые Штаты являются преградой на пути следующего исторического шага, новой политико-экономической формации, которая будет основана на совсем других принципах.

— А что это за новая формация? Что будет её основой?

— Это постпотребительская экономика, которая будет основана на возврате в практику некоторых черт, которые считались присущими предыдущим формациям. В частности, некоторые формы неофеодализма и внеэкономического принуждения людей.

— То есть мы возвращаемся в Средневековье?

— Можно сказать так. Но на новом высокотехнологическом витке. Короче говоря, Соединённые Штаты являются преградой на пути этого исторического транзита — и они будут сметены этой исторической волной.

— А как вы представляете себе переформатирование Европейского союза? Какой будет новая Европа?

— Европа избавится от жандармской роли США. Но это не значит, что Европа рассыпется снова на национальные государства и утратит единство. В этой новой, постлиберальной и постпотребительской эпохе Европа снова будет переформатирована в единое пространство, но уже без американского фактора; так сказать, без последствий 1945 года. Уже сейчас в Европе поднимается эта тема, и я думаю, что через 10 лет вообще совершится переоценка 1930–1940 гг., и политкорректность, связанная с поражением Европы в 1945 году, с Нюрнбергом, будет отброшена. Этот тренд потихонечку, подземно начинает доминировать в европейском пространстве.

Второе, и, пожалуй, самое главное. Завтрашняя Европа будет совершенно не похожа на Европу 1960–1970 гг. Прежде всего, потому что европейская элита на постевросоюзном пространстве — я имею в виду пространство единой Европы после развала Евросоюза — эта элита освободит себя от социальных обязательств перед широкими низами. Эти социальные обязательства были приняты на себя в период существования СССР. В период мощного давления профсоюзного, рабочего и коммунистического движения. В период, когда после 1945 года главными партиями Европы были французская компартия, итальянская компартия. А либералы Великобритании, которые пришли после Черчилля, очень мощно атаковали традиционный, так сказать, аристократический правящий класс Великобритании — со своими законами о наследстве и т. д. Вот сейчас больше нет того фактора, который принуждал элиты идти на очень широкие уступки низам. Поэтому они будут освобождаться от всяких социальных обязательств и переходить снова к сословному обществу с сословными привилегиями. Это уже практически в воздухе.

И вот что интересно: как олигархи были выращены в недрах комсомола и КГБ, так сегодня завтрашние правители Европы выращиваются в рамках той структуры, которую им позволили иметь США. Европейцы уже сейчас выращивают свою международную бюрократию, но в недрах чужой, навязанной им системы Евросоюза. И понятно, что эта система уже сыпется, и она уйдёт.

Воспоминания о будущем

— Скажите, в случае развала Евросоюза, который вы прогнозируете лет через десять, вот этого процесса переформатирования европейского пространства — какая судьба ждёт Латвию, прибалтийские республики?

— Я не исключаю, что прибалтийские республики могут потерять свой суверенный статус, поскольку суверенный статус вообще, скорее всего, будет вчерашним днём. Потому что Европу ждёт возврат к новому феодализму. И это будет система вассалитетов и сюзеренитетов. И в этом смысле Прибалтику ничего хорошего не ждёт. Прежде всего, потому что грядёт возвращение сословий, а у Прибалтики нет собственной большой исторической традиции, собственной аристократии. Если не считать, конечно, Литву. Но у Литвы это сегодня больше миф, где их Гедиминасы — не понятно совершенно. Где представители знати Речи Посполитой — того, что составляло польско-литовскую унию лет 400–500 назад? Всё это есть в учебниках истории, но реально всё-таки нет. И реально очень слабо присутствует клерикальный фактор.

Что же касается Латвии и Эстонии, то там, как известно, реальной знатью являлись германские бароны — рыцари. И, собственно говоря, они таковыми остаются и до сих пор. То есть со старой, традиционной аристократией у Германии всё в порядке. Они все заседают в советах транснациональных корпораций; они все контролируют свои старые замки и свои счета в банках, и входят, так сказать, в «золотой пул» господ мира. Поэтому и в будущем Латвию и Эстонию, скорее всего, ждёт роль вассалитета в рамках нового европейского единства. Что касается Литвы, то, возможно, её положение будет чуть лучше...

Но я хочу сказать, что причастность Латвии к СССР и участие в советском проекте — тех же латышских стрелков в Гражданской войне — оно уже ставит страну в неравноправное положение в европейской системе будущего. Поэтому как-то ожидать каких-то плюсов от этого будущего прибалтам не стоит...

— Если мы вас правильно поняли, вы имеете в виду, что население Латвии в сознании европейцев — такие уже несколько советские латыши, и они как бы уже не нейтрально окрашены в их глазах?

— Да, всё, что имело отношение к Советскому Союзу воспринимается как элемент системы, где была прервана историческая преемственность. То есть историческая преемственность той знати, которая до сих пор считает, что только она одна обладает глобальными правами на мировое господство. Сегодня, после того как уйдут либералы, нувориши и выскочи — а они уйдут в ближайшее время — и потеряет значение американская империя, как мировой жандарм, где, по крайней мере, декларируется фактор демократизма и безродности, снова будут восстановлены привилегии старых домов, которые, кстати говоря, существуют не только в Европе, потому что система старой аристократии, связанной друг с другом, распространяется по всему миру. И туда входит, допустим, и хашимитская династия в Иордании, и императорский дом в Японии, и многие другие...

Монархическая структура никуда не уходила, она как бы лежит в холодильнике. И она спокойно присоединяется к верхушке банковского капитала, так называемому «фининтерну». Мы же понимаем, что ни один принц официантом в кафе не работает — они все сидят в советах директоров таких транснациональных корпораций как «Дженерал моторс», «Опель» и других структур... Если вы посмотрите на то, сколько сегодня монархий, то окажется, что достаточно много. В принципе, половина стран, в которые мы ткнём ручкой или указкой на карте, окажутся монархиями: Бельгия, Голландия, Скандинавия. И в Германии все династии на месте. Конечно, это федеральная республика, но это абсолютно никого не волнует. Баварский королевский дом — он полностью жив. И, что называется «лайв анд кикин», как говорят англичане. Вюртембергская монархия, вестфальская монархия, все эти курфюрсты Саксонии — все они на месте, они все при делах. В остальных странах неевропейского мира — Ливийский королевский дом, Египетский королевский дом — они все, кстати, находятся в Европе, и все ждут своего часа.

— Скажите, в рамках того, что вы называете «неофеодализмом», вот мы сейчас говорим о возрождении Османской империи, о том, что она восстанавливается у нас на глазах... Так, может быть, мы можем в скором времени увидеть султана?

— Дело в том, что Эрдогана уже сейчас называют «избранным султаном». Он уже сегодня видит себя в этой роли. Он уже сейчас считает себя таковым. Я его лично знаю, я с ним вместе молился в мечети — и я видел, что он даёт людям целовать руки. Ещё до того, как он стал президентом, он был ещё мэром Стамбула — а ему уже руки целовали! Хотя это, собственно говоря, идёт против всех исламских норм. То есть он вёл себя как некий бей и как некий паша скорее, чем как исламский брат.

Богач, бедняк...

— Господин Джемаль, вот вы говорили, что социальные программы в Западной Европе будут сокращаться. И они уже сокращаются. Действительно, нет больше Советского Союза, нет той идеологической конкуренции. Но пока у нас в Латвии остаётся надежда, что мы просто немного отстали от Запада, что пройдёт немного времени, мы подтянемся — и у нас тоже будут хорошие медицинские системы и достойные пособия появятся. Но, возможно, на самом деле мы являемся просто авангардом новой социальной реальности. Может быть, на таких территориях как наша и обкатывается эта будущая социальная система?

— Конечно, с вами меньше церемонятся. А на Западе всё-таки существуют ещё остатки социального движения. Там ещё существуют профсоюзы, студенчество, там выходят сотни тысяч людей на улицы. И европейские бюрократы пока не готовы в нынешних условиях вот так жёстко рискнуть всем, то есть вызвать социальный взрыв. Но, они, конечно, готовятся к тому, чтобы рискнуть, и этот взрыв уже встретят во всеоружии. Поэтому они демонтируют социальные подпорки, которые были созданы в эпоху противостояния с СССР, не сразу, а постепенно. Но надо сказать, что почва уже готова. Сегодня 1% населения планеты владеет 90% мировых богатств.

Посмотрим, как это происходило. В 1920 году 1% мирового населения владел 40% мировых богатств. В 1970 году — после полувека существования СССР — 1% мирового населения владел только 20% мировых богатств. То есть конкуренция с Советским Союзом их вынудила сократить долю контроля над мировыми богатствами в два раза. Но уже к 1990 году эти проценты опять стали подниматься, а к нынешнему времени 1% мирового населения владеет... 90% мировых богатств! То есть сегодня 1% населения Земли обладает гораздо более мощными материально-финансовыми позициями, чем он обладал, допустим, в 1920 году, когда советская власть фактически только вот-вот ещё появилась, но ещё не существовала. То есть по сравнению с началом XX века — монархическим, капиталистическим и т. д. — сегодняшний 1% вдвое усилил свои позиции...

И так называемый «золотой миллиард» — это уже миф. Никому этот золотой миллиард не нужен — только 1%...

Поэтому уже сегодня роль Прибалтики в Европе мало чем отличается от роли, допустим, сербов, которые стали внутренними мигрантами и тоже работают на Евросоюз. Мало отличается от роли румын. То есть такая периферийная Европа с пониженным статусом, с пониженным уровнем признания, которая подвергается эксплуатации человеческого фактора. И мало чем отличаются индусы в трущобах от таких же клошаров в Париже. Потому что для реальной знати, для банковского капитала, абсолютно не существенно, кто где там живёт. Для них европейское пространство просто часть глобального общества. И надо сказать, что эта новая полуколониальная система в Европе распространялась не без подзуживания, подыгрывания локальной, периферийной знати. Что, собственно говоря, здесь, как когда-то в Индии и в других местах, произошёл сговор между европейской знатью и периферийной.

И в результате, естественно, что этот золотой пул, этот 1% не будет делиться больше. Нет таких причин, которые бы заставили новую элиту теперь делиться с низами. И социальные программы будут, конечно, закрываться. Таким будет будущее Европы. Думать об этом иначе просто невозможно.

Лариса и Ника Персикова для латвийской газеты «Вести»

Вторая часть беседы с Гейдаром Джемалем