Россия. Украина. Халифат. Куда идет мир?

Таймур Двидар: — Добрый день! Меня зовут Таймур Двидар, «русский египтянин», так принято меня называть. Рад находиться с вами в студии. Думаю, мы сможем сделать эту передачу интересной, и телезрителям будет о чем задуматься.
Гейдар Джемаль: — Здравствуйте! Меня зовут Гейдар Джемаль, я председатель Исламского комитета России. Тоже с большим энтузиазмом отношусь к предстоящей беседе, тем более, что она касается наиболее острых вопросов современности, поскольку, в принципе, мы стоим на пороге больших событий. Не хотелось бы заранее их определять, эти события, но то, что они грандиозные, говорит о том, что уже очень многие люди пали их жертвой. И эти события идут с двух направлений. Одно — с Запада, другое — с Юга, но я думаю, что к ним добавится еще и новое направление в перспективе. Есть еще проблемные направления это — Дальний Восток, Тихоокеанский, Среднеазиатский регионы. Ну и сегодня нас интересуют только большой Ближний Восток, Украина и Россия.

Т. Д.: — Да, я так полагаю, вы, наверно, имеете в виду большую войну на Ближнем Востоке...
Г. Д.: — Под большой войной, конечно, следует иметь в виду не один только Ближневосточный фронт. Кстати, я об этом писал в украинском журнале, по-моему, назывался он «Политика», в году 2003. Там я говорил, что большая война будет обязательно включать в себя Европейский фронт и, что начнется это, скорее всего, с Украины. Они это опубликовали. Будет три фронта, на мой взгляд. Два из них уже открыты в зародыше, то есть не в полной мере, но как бы зерно есть. Это Украина и Ближний Восток, Тихоокеанский фронт, ну, большой Тихоокеанский фронт. Он предполагает еще, так сказать, не только восток, но и запад от Китая. Вот, это еще так сказать дело будущего, этому еще предстоит случиться.

Т. Д.: — Не кажется ли вам, что события по возврату Крыма и присоединению обратно к Российской Федерации — это некое знамение, что ли? Не хочу, конечно, уходить в какую-то мистику: просто это слово подобрал сейчас к той тактической расстановке сил в регионе. Опять же, принимая во внимание некую мысль существующую, опять же, в исламских кругах об объединении, наверное, или союзничестве мусульман и России, которое некоторые трактуют, даже и называют как Рум — новый Рим в будущей большой войне. На ваш взгляд, какова позиция Турции в этой истории, ведь она находится и на Ближнем Востоке и в Европе.
Г. Д.: — В некотором смысле, калька Евразии, да?

Т. Д.: — Да.
Г. Д.: — То есть повторяет определенным образом, так сказать, Евразийский контур России. Но, видите ли, во-первых, насчет Рума уже как бы давно определено, что наследником и продолжателем Византии является именно Османская империя, которая находится на ее территории. Первая восприняла политическую традицию Византии и — второе, третье, что она состоит из тех же самых людей, точнее, потомков тех же самых людей, которые там жили до сельджуков. Потому что они же никуда не делись. Там надстройка культурная матричная — это, условно говоря, сельджуки, которые составляют, может быть, генетически процентов 10 современной турецкой нации. А в основном-то это непосредственно потомки византийцев.
То есть Рум у нас уже есть и он есть уже 700 лет, новый Рум. Если говорить о пророчестве Филофея, оно было опровергнуто практически сразу же, через пару столетий, потому что Филофею в страшном сне не виделось, что Санкт-Петербург — продолжение этой теории, это, конечно, четвертый Рим, абсолютно другой. Но кроме того был еще там Париж Наполеона, Лондон имперский. Вот я считал как-то и у меня получилось, что последним двенадцатым Римом являются Соединенные Штаты. Так что, Филофей отдыхает.
Надежды Романовых, что они реализуют концепцию, так сказать, новой Византии, новой интегральной православной империи, мечта о Константинополе и проливах, она не реализовалась. Я думаю, что и не реализуется, потому что за Турцией, несмотря на Ататюрка, несмотря на все, так сказать искажения, которые были в Османскую и Халифатскую эпоху, бесспорно были — это государственный ислам, это чиновничество и бюрократия исламская чалмоносная, то, что вызвало такое отвращение у арабов, справедливое, кстати говоря. Суданский мальдизм в XIX веке ставил Султана в Турции на одну доску с Викторией, с английской королевой, как врагов.
Вот, это все есть, но тем не менее, сакральная прямая традиция, которая связана с Малой Азией, она не была прервана, вот в чем дело. И ее не удалось нарушить никакими усилиями.

Т. Д.: — Я почему на этом регионе остановился и заострил внимание, потому что рядом Крым. Как вы относитесь к мнению, что исламское войско с Ближнего Востока, со стран арабских и со стран Северной Африки, объединенно когда-то, наверно, победят израильское войско и освободят Турцию от некоего политического образования, которое там будет. И к тому же вернут ортодоксальным христианам, то есть православным, Храм Святой Софии. На фоне этого союза, как вы правильно сказали о характере России, в будущем, этот союз будет противостоять Западу в очень большой войне.
Г. Д.: — Ну для этого должно очень многое измениться.

Т. Д.: — Считаете ли вы, что ошибка была Храм вот так забрать?
Г. Д.: — Я думаю, что говорить о событиях, которые уже произошли, каков бы ни был их резонанс на психологии окружающих народов, мы не можем ни одно событие назвать ошибкой, потому что — провиденциально. Даже если мы считаем, что это вещь негативная для нас. Все провиденциально. Это не значит, что мы должны хорошо к этому относиться. Сегодня Эрдоган пытается предложить новоосманский проект окружающим народам.

Т. Д.: — Но вообще он предлагает некий такой Халифат под его предводительством, что в корне неприемлемо соседям.
Г. Д.: — Это наивная идея. К сожалению, Эрдоган ослеплен своим турецким ракурсом. Это его такая турецкая оптика. То есть понятно совершенно, что арабы никогда не примут османизм, потому что, на мой взгляд, это искажение ислама, потому что это государственный ислам, это ислам чиновничьий. Это тот ислам, с которого копировали... Главное в исламском мире — это исламская улица. Она неизмеримо важнее, чем диктаторы, чем их прикормленные алимы. Это все пена, а суть — это политическая и духовная воля сердец миллионов мусульман, которые являются реальными носителями. А для турок, к сожалению, они настолько проэтатистские, они настолько огосударствлены, причем не от тюрков, а уже там, я не знаю, последние 300 лет, что за пределами, скажем там, официального государственного ислама у них есть тарикаты, а эти тарикаты тоже под государством. То есть там все в духовной жизни очень жестко схвачено.
И это неприемлемо для исламской улицы, независимо от того, где эта исламская улица, в Каире, допустим, в Касабланке, в Дамаске — это неприемлемо. И арабы сохранили крайне негативные воспоминания об Османской эпохе. Но Эрдоган динамичен, он меняет ситуацию. Это уже не тот Эрдоган, который наивно влез в сирийский вопрос. Это новый Эрдоган, который сейчас резко меняет приоритеты, Он очень учащийся, обучаемый товарищ.

Т. Д.: — Я знаю вашу позицию по Египту. Очень много людей вышли на улицы, поддержав аль-Сиси. Вы называете это переворотом, мы считаем — законным отстранением от власти.
Г. Д.: — Но как может быть законное отстранение от власти? Если мы формалисты — оно не законное. Если мы принимаем военные перевороты, в принципе, как в банановых республиках Латинской Америки, то да, тогда — полный вперед.

Т. Д.: — Ну, если правитель сторонник Халифата, вы очень много об этом пишете и говорите. Да, Мурси совершил массу ошибок, закрутил гайки таким образом, что нам пришлось назвать его царем, фараоном.
Г. Д.: — Если бы он закрутил гайки, никакого переворота не было бы. Он проявил лопоухость, которая непростительна для руководителя. Он очень наивный был политик.

Т. Д.: — И подвел нас к гражданской войне, расколу общества. Вы знаете, египтяне — это такие, можно их назвать хомячками. Они доброжелательные, богобоязненные. Но вот раскол, который произошел, такого никогда в Египте не было. И сегодня какие-нибудь взрывы обязательно будут.
Г. Д.: — А почему вы считаете, что в этом виноват Мурси, а не спецслужбы того же аль-Сиси?

Т. Д.: Нельзя обвинять аль-Сиси в этом, потому что он — человек, патриот своей страны.
Г. Д.: — Патриотизм — это очень широкий бренд, под который называется все, что угодно. Что касается государства, то оно не бывает абстрактное. Государство — это инструмент в руках определенной правящей группы или определенного сегмента системы.

Т. Д.: — Но вы знаете, мы у себя не философствуем в Египте, мы действительно верим, что мы живем в государстве под названием Египет.
Г. Д.: — Вы живете в стране под названием Египет, в политическом обществе, которое имеет 14-вековую традицию арабского Египта. Но это не значит, что оно является синонимом государству.

Т. Д.: — Я вам скажу, что египтян устраивает тот уклад и те государственные институты, которые есть.
Г. Д.: — Если бы устраивали, не было Тахрир, не было арабской весны так называемой.

Т. Д.: — Вот теперь мы подошли к событиям на Украине, поскольку это просто калька. Я уехал из Каира за два дня до начала событий, тогда ничего их не предвещало. Как раз прошли новости по событиям в Тунисе. Потом через какое-то время нахожу один в один события, развернувшиеся на Украине. Люди из окружения Януковича за год до этого говорили мне, никаких проблем нет, мол, ожидаем, что на 80% Янукович в 15 году победит на выборах. Потом развернулись стремительно события — копия, которые были в Каире.
Г. Д.: — Ну, не такая уж копия.

Т. Д.: — Ну, очень похожи.
Г. Д.: — Похожи.

Т. Д.: — Очень похожи. Это — социальная часть, безусловно, патриотическая, религиозная...
Г. Д.: — На самом деле основой просто было глубокое недовольство коррупцией, олигархической элитой.

Т. Д.: Это калька...
Г. Д.: — Вы полагаете, что и Майдан, и Тахрир организовало ЦРУ?

Т. Д.: — Я не исключаю. А почему обязательно ЦРУ? То есть что, нет других брендов, что ли? Есть общественные организации, которые профессионально умеют исполнять такие заказы.
Г. Д.: — То есть вы полагаете, что народ — это такие вот куски мятой бумаги, которых должен поднять и погнать ветер. Сами по себе они не способны шевелиться?

Т. Д.: — Да. Я так думаю.
Г. Д.: — Ну хорошо. Значит народ — это просто куски мятой бумаги. Им нужен ветер и так далее. А почему вы считаете, что внутри самого народа не кристаллизуются, так сказать, вот эти структуры ветра, эта политическая воля?

Т. Д.: — Потому что народ предпочитает об этом обо всем страдать у себя на кухне. А вот так, чтобы...
Г. Д.: — Разные народы есть.

Т. Д.: — А все народы. Я в истории не знаю народов, которые бы объединились на почве того, что вы упомянули и пошли, предъявили претензию правителю.
Г. Д.: — Ну, в 1905 году. Я не беру 1917-й, потому что тут вы можете законно ответить, что перед этим были 3 года окопной войны. А вот в 1905 году, например, вся Россия была охвачена баррикадами.

Т. Д.: — Прямо вся?
Г. Д.: — Вся! Это не только Красная Пресня, вся! И потом генерал Каульбарс со своим эшелоном карателей проехал по всей России насквозь с массовыми порками и вешанием, виселицами.

Т. Д.: — Потом, когда начались события, за неделю до бегства Януковича, на мой вопрос, почему вы не выводите брандспойты, почему у вас безоружные люди, почему вы не купируете толпу? Что происходит? Мой знакомый из окружения президента...
Г. Д.: — А вы всегда на стороне власти?

Т. Д.: — Нет. Я просто задал вопрос: я же еще и в бизнесе. Ответ был: «Он нас кинул». Позиция России, я плавно к этому перехожу. Мы на стороне легитимной власти. Вы просто упомянули, что Мурси легитимен, Янукович легитимен, все легитимны. Но только всем с ними тяжело, народ как-то не уживается с этими людьми.
Г. Д.: — Мурси и Янукович — очень разные.

Т. Д.: — Да, но способы...
Г. Д.: — Фундаментально разные. Вы знаете, мы, может быть, слишком много времени посвящаем Януковичу, тому, как он убежал... Дело в том, что тут мы, понимаете, имеем какую-то очень искаженную оптику. Потому что мы полагаем, все происходит по воле некоего единого центра, одного человека. А может быть, это не совсем так.
Может быть, то, что произошло с Украиной — это деятельность определенной фракции в российской властной системе, которая хочет за счет шока и негативной реакции мирового окружения, санкций и так далее поменять политический расклад, который не поменялся в 11-12-м году в ходе Болотной. Я, например, воспринимаю Украину как мышеловку, в которой Крым оказался сыром. А Юго-Восток — это как бы дальнейшее вхождение. Но здесь, во-первых, реальность, как говорили раньше в свое время, диалектична. Юго-Восток поменял несколько форматов за это время, то есть это был Юго-Восток Гиркина, это был Юго-Восток при поддержке, так сказать, добровольцев из России. Сейчас Юго-Восток новый, потому что и армия, и ФСБ оттуда удалились в период перемирия. Сейчас совершенно другая конструкция Юго-Востока, которая, может быть, Москву и не очень устраивает. Потому что сегодня — это Юго-Восток, который, во-первых, не хочет входить в Россию, во-вторых, не враждебно относится к радикалам, которые против них стоят, тем более, что нацгвардия, разочаровавшись в Порошенко стремится уже к диалогу с этим Юго-Востоком. И очень не исключено, что и нацгвардия, и ополченцы будут на совместной площадке заниматься вопросом уже киевской власти, совместно. Совершенно понятно, что Украина — камень преткновения, который был подложен под ногу нынешней официальной власти и подложен теми, кто могут это сделать, то есть теми, кто имеет долю принятия решений во властных структурах, в силовых структурах. Но мы знаем, как организовывался Крым, роль там частных компаний во всем этом и так далее. Потом эти же люди как бы заварили кашу и на Юго-Востоке. Мне представляется, что это было организовано людьми периферийного плана, которые просто недовольны исходом 11-12 года, когда вся ситуация не дошла до Майдана, до точки кипения, не превратилась в Тахрир, хотя с Тахриром Болотную сравнивали, кстати говоря.

Т. Д.: — Разница в количестве, так сказать.
Г. Д.: — Ну да, вот была такая тема, что выйдем на 300 тысяч и уже, так сказать, будем говорить другим языком. Но не вышли. А теперь совсем с другого бока зашли.

Т. Д.: — А я сомневаюсь, что эти лидеры популярны в России.
Г. Д.: — Вопрос в чем? Эти лидеры могут быть не популярны, но они своими действиями могут блокировать.

Т. Д.: — Зато популярность Путина, она неоспорима, не только в России, но и за пределами.
Г. Д.: — Это сейчас, после Крыма, а в 11-м году она была не так очевидна.

Т. Д.: — А я вам скажу, до Крыма, взять тот же Ближний Восток — портрет Путина там на каждой улице.
Г. Д.: — Но не Ближний Восток определяет судьбу политической жизни в России.

Т. Д.: — Ближний Восток не определяет, но — поддержка. Вы не поверите мне, как люди реагировали на присоединение Крыма к России. То есть это блестяще проведенная операция.
Г. Д.: — У них четкое понимание того, что, во-первых, они ностальгируют по двуполярной системе. Когда был соцлагерь и каплагерь. Но в чем как бы подстава для этих прекрасных людей, которые хотят ограничить политический вес Запада? В свое время, в 1993 году, еще доктор Тураби мне сказал, что тот факт, что Козырев является министром иностранных дел России — это катастрофа, что пришли новые люди, которые не понимают исламский мир и Третий мир в целом. Что раньше был Советский Союз, который балансировал, а теперь его нет и Россия легла в фарватер Запада — это катастрофа для всего Третьего мира. А сейчас ностальгическое ожидание, что будет противовес, оно как бы воплощается, по видимости для них, в лице России. Но в чем, понимаете, вот подстава для этих прекрасных людей? В том, что БРИКС не является соцлагерем и не является противовесом классическому Западу.

Т. Д.: —. Действительно, есть некая идея, вера в то, что Советский Союз будет возрожден. Но не в той форме, очевидно, или скажем так, исключено, что это будет в той форме, каким был Советский Союз. Но это будет вокруг России, будет ли это экономический какой-то блок, будет ли это военный блок.
Г. Д.: — А собственно, что они ждут от такого возвращенного псевдо Советского Союза-2?

Т. Д.: — Вот знаете, что самое интересное? Вот тут мнения расходятся. Одни — это Союз с новым образованием — как союзники, в таком смысле. И второе — это некий противовес агрессии, которая идет с Запада. Агрессии, я не имею в виду только военной агрессии, но и экономической в том числе. И вообще, поведенчески даже, Запад уже довел до тошноты людей Ближнего Востока.
Г. Д.: — Но дело в том, что суть Советского Союза была в том, что это был идеологический проект, который рассматривал Запад как зло.

Т. Д.: — Но, одним словом, люди на Ближнем Востоке спят и видят, когда Украина будет в мире, союзником России, но никак не союзником Запада. Давайте ответим на читательские вопросы. Спрашивают, каков, на ваш взгляд, политический расклад сил и отношений внутри властной элиты: Порошенко, Яценюк, Тимошенко, Коломойский накануне выборов? Мне сложно, честно говоря, сейчас какой-то расклад сил разложить, некий пасьянс. Порошенко, на мой взгляд, если у него получится все-таки удержать этот мир или перемирие, то я думаю, может затмить (не знаю, что здесь делает Коломойский в этом вопросе), всех игроков на сегодня. Яценюк, я, правда, слышал, они как-то поконфликтовали, но это партнер Порошенко. Я не вижу здесь каких-то потрясений. Есть мнение или опасение даже, здесь я в России слышал, что Ляшко сможет получить некую такую чуть ли ни лидерство. Я в это вообще не верю. Я был на Украине недавно. Ляшко — нет а Коломойский вообще вне игры. Это — деньги. Тимошенко — нет. Я бы ставил на Порошенко, конечно.
Г. Д.: — Есть еще 5 партий. В частности, Яценюк, Тимошенко и Коломойский, и еще Ляшко, кстати говоря. Это «партии войны», они разные, но это одна общая «партия войны». Она, конечно, возьмет в Раде большинство. Ситуация Порошенко полностью определяется тем, насколько он успешен в организации военного противодействия на Юго-Востоке. Поскольку сейчас он, с точки зрения наблюдателей и заинтересованной стороны украинской, обанкротился как лидер, как организатор, то думаю, что перспективы у него слабые. Вот еще вопросы: «Министр обороны России Сергей Шойгу заявил о развертывании группировки войск на Крымском направлении». Вот это как раз тема, которая соответствует тому, что я сказал о том, что есть некий системный либеральный блок, который работает по созданию враждебного окружения вокруг России и в общем-то работает на нагнетание. Проект — развернуть группировку войск на Крымском направлении — сейчас является дополнительным стимулом для еще сомневающихся по поводу того, что санкции нужно применять в ускоренной форме. Причем тут надо понять, что, когда лидеры России говорят о том, что российский народ устойчив к санкциям и будет еще больше сплачиваться, вокруг власти, это разговор не совсем о том. Дело в том, что санкции направлены не для того, чтобы переубедить народ, а для того, чтобы переубедить власть имущих, которые совершенно иначе мыслят, нежели народ. Они не патриотичны. И когда санкции бьют по их жизненным стратегиям, а их жизненная стратегия связана с Западом, они начинают разбегаться или противодействовать. Поэтому разговор о том, что народ сплотится, он абсолютно правильный, народ сплотится. Но вот только высшее чиновничество и олигархи займут предательскую позицию.

Т. Д.: — Здесь мне добавить нечего. Я в общем-то согласен с вашими тезисами. Патриотизм сейчас находится на таком уровне, что можно начинать войну. Здесь есть от Василия вопрос: «Добрый день. У меня вопрос про НАТО. С его помощью Запад собирается „сдержать“ российскую агрессию против Украины и наносить удары по ополчению. Каких последствий можно ожидать России, Украине. Почему НАТО защищает Украину, но не принимает в свой состав?» Сам вопрос очень интересно построен. Лично я не вижу никакой агрессии со стороны НАТО. НАТО планомерно занимает территории и позиции...
Г. Д.: — Тут сказано не про агрессию НАТО, а про защиту Украины и сдерживание российской агрессии против Украины. Т. е. совсем наоборот.

Т. Д.: — Почему-то я это воспринимаю как некое противостояние, которое подогревает и поддерживает НАТО.
Г. Д.: — Поскольку системные либералы не могли бы использовать Украину как мышеловку без поддержки и сотрудничества со стороны Киева и Запада, это треугольник, где НАТО, Киев и, так сказать, пятая колонна во власти или шестая колонна, они действуют вместе. Т. е. на Юго-Востоке развивается наступление в сторону Киева, Днепропетровска, Мариуполя. Оно встречается, соответственно, с некими контрусилиями НАТО, которые, скорее всего, будут носить не наземный, а воздушный характер, характер воздушной операции по типу Югославии. А цель, последствия, конечно, тяжелые. Потому что воздушная операция, это большое количество жертв.

Т. Д.: — На мой взгляд, не стоит переживать: НАТО не будет бомбить ни российские, ни пророссийские войска.
Г. Д.: — Оно будет бомбить, потому что оно будет это делать по просьбе Киева в рамках украинской территории.

Т. Д.: — Мое мнение, что это очень большой риск, вот так злить «большого медведя». С точки зрения международного права риска нет. Еще вопрос от читателя: «Не кажется ли вам, что нынешняя власть Украины на словах ратует за суверенитет, на деле продала ее? Причем, как оказывается на весьма невыгодных для украинцев условиях». Лично мне — не кажется. Там продавать нечего, все уже продано за 20 лет после развала СССР.
Г. Д.: — Суверенитет, это очень условная вещь. Если, например, кто-то думает, что ФРГ обладает суверенитетом, сильно ошибается. Потому что суверенитет ФРГ — это виртуальная вещь. Если кто-то думает, что суверенитетом пользуется Франция, то достаточно посмотреть на высказывания французских президентов, которые по любому вопросу обещают обратиться в Брюссель и добиться, чтобы их там выслушали. Суверенитет сегодня принадлежит, пожалуй, только двум государственным субъектам. Это Соединенные Штаты и Китай. Все остальные не пользуются полным суверенитетом. «Донецкая и Луганская Республики столь же легитимны, как США.» Легитимность, это вообще крайне условный вопрос. Она как понятие «концепция легитимности» досталась нам в наследство от традиционной эпохи, когда легитимность сообщалась санкцией Бога. А сегодня легитимность, это вопрос юридической договоренности. Поэтому можно сказать, что с теологической позиции нет ни одного легитимного субъекта. Кроме разве, так сказать, нескольких монархий, которые не прерывали прямую традиционную связь. В частности, Великобритания прервала такую связь при Генрихе VIII, поэтому ее тоже нельзя назвать полностью легитимной.

Т. Д.: — «Палестинский вопрос. Кто виноват? Неужели война придет с Ближнего Востока?» Задала вопрос Мадина. Кто виноват, мы уже даже и забыли.
Г. Д.: — Вопрос наивный. Потому что Мадина, судя по имени, мусульманка, Мусульманке не пристало задавать такие вопросы. Что касается, придет ли война с Ближнего Востока, как можно задавать такой вопрос, когда она уже пришла с Украины.

Т. Д.: — Ну да, смотря кому и куда. Для меня, допустим, она давно пришла из Ближнего Востока. Тут опасность в том, чтобы она не объединилась где-то, уже, что и спрятаться негде будет.
Г. Д.: — Такой вопрос от читателя: «Мир, судя по распространению ислама, не только как конфессии, но и усилению даже в тех государствах, где он был на третьих ролях, идет к мировому Халифату». Знаете, о Халифате можно говорить, только владея полностью философией и теологией этого вопроса.

Т. Д.: — Как-то слушал вас, вы говорили, что России необходимо выстраивать союз с молодыми радикальными мусульманами в республиках Средней Азии, которые бы пришли к власти.
Г. Д.: — Это ее шанс удержать ситуацию в Средней Азии. Потому что, если она будет занимать ту же жесткую оппозиционную позицию отрицания ислама во всех его видах и формах, то нынешние системы руководства все равно будут снесены. Просто те, кто придут, они будут враждебны к Москве. А так, был бы шанс определенного взаимодействия.

Т. Д.: — Вопрос такой: «В свете украинских событий, оцените позицию глав Германии, Франции, Англии, России». Взвешенная довольно-таки позиция господина Путина. Блестяще проведенная операция с Крымом. И очень взвешенная позиция по Новороссии. В принципе, я оцениваю положительно. Что же касается лидеров западных стран, ничего плохого про них сказать не могу, они тоже делают со своей стороны в общем-то все правильно. И напоследок вопрос от меня, если позволите. Сколько времени, на ваш взгляд, продлится эта бойня в Новороссии?
Г. Д.: — Я думаю, еще несколько месяцев. Она продолжится после выборов. Перемирие до выборов, после выборов продолжится, и как бы мы выходим уже на другой виток развития событий. Но это будет уже не только Юго-Восток, просто Украина, а уже — широкомасштабная дестабилизация...

Майя Мамедова, svpressa. ru