К 3 июня — годовщине кончины Имама Хомейни (Р) в Тегеране собралась пара сотен гостей со всего исламского мира — от СНГ до Индонезии, небольшая, но тщательно отобранная группа носителей влияния в соответствующих пространствах. Официальной формой общения стала конференция, посвященная личности усопшего Имама (Р). За рамками формальных докладов прибывшие вели интенсивное общение в кулуарах.
Сегодняшний Иран стал намного суше, строже и экономнее, чем в совсем недавние времена бывшего президента Хатеми. Гостей принимали и размещали исходя из принципа разумной достаточности. Новую атмосферу легко можно было уловить по настроению журналистов, активно работавших с гостями в кулуарах. Стержень этой атмосферы — новая серьезность, пронизывающая иранское общество впервые за длительный период стагнации и неотчетливости целей, которые возобладали, было, в постхомейнистский период. Эта новая серьезность свидетельствует о мобилизующем эффекте, произведенном на иранское общество личностью нового президента.
Впрочем, Махмуд Ахмадинеджад стал точкой сборки не только для остро нуждающегося в таковой иранском обществе; на него сегодня ориентируются политически ангажированные слои мировой исламской общины, да и не только мусульмане. Преодоление «страха иудейска», возобновление дискурса антиизраильской и антисионистской направленности, который люди успели забыть после конца СССР, загнанные по своим щелям американской политкорректной дубинкой, подействовало как свежий морской бриз не только на «третий мир», томящийся под прессом сионистского расистского беспредела и аппартеидной наглости. Европейцы были в восторге, хотя и строили изо всех сил оскорблено-печальные физиономии, сдерживаясь, чтобы не завизжать и запрыгать, что наконец-то кто-то упомянул непристойную наготу «короля». Европейцам ведь тоже осточертело бесконечно платить неизвестно за что по первому требованию изгаляющихся террористов и бандитов из Телль-Авива, быть вечно виноватыми в непонятно каких преступлениях при том, что на наших собственных глазах в разных регионах мира происходили и продолжают происходить реальные холокосты против чеченцев, иракцев, афганцев, африканцев, и в каждом из этих невымышленных преступлений — рука и профит сионизма, подстрекательство международной банды ростовщиков, мошенников и провокаторов, внезапно почему-то объявивших себя «совестью человечества». Сионистам легко запугать на этом свете кого угодно, потому что никто — ни одна сволочь в мировом политическом классе! — ни во что не верит. Левые плюнули на своего Маркса и ушли в постмодернизм, национал-социалисты перековались в обтянутых черной лайкой геев с нагайками, жирные попы всех конфессий, подмигивая друг другу, наперебой занимаются плагиатом у Конфуция, что-то похрюкивая о «семейных ценностях». Поэтому на весь этот виртуальный постмодернистский сброд очень просто выйти какому-нибудь Аврому Шмулевичу с ППШ в зубах и легонько пристукнуть кулачищем: «На колени, раскольниковы, мать вашу! Антисемиты вы или твари дрожащие?» Мир падает на колени, кланяется на четыре стороны честному сионизму и просится на каторгу избывать грех «газовых печей Треблинки».
Нашелся, однако, человек, который верит. Верит в Единого Бога, в абсолютный смысл своего короткого времени на земле, в смерть и воскресение, в Судный день. И всё. Морок развеивается. Постмодернизм не пройдет!
Новый президент Ирана — бесспорно, харизматическая личность. Его харизма интровертна и камерна. При абсолютном, пьющем каждое слово молчании, его хрипловатый голос звучит негромко, но, прислушиваясь к нему, ветераны боев в Ливане и Палестине, Ираке и Афганистане, чувствуют, как наворачиваются на глаза слезы. Потому что за этот голос, за эти слова, за их смысл, сквозь который проходит всё, что свято для защитников Единобожия, каждый из них готов отдать жизнь. Ахмдинеджад, обращаясь к гостям в приемной зале мавзолея, сказал немного. «Вы уже победили», — сказал он адресуясь к мусульманам, — потому что вы знаете, что в этом мире нет силы, которая может противостоять Богу. Вы еще умрете, но вы уже победили!" Более или менее таков, в пересказе по памяти, был смысл получасового обращения иранского президента к полусотне людей со всех концов земли.
Иран, бросив вызов США, занял на деле место испарившейся сверхдержавы, обмылок которой сегодня то ли готов поддерживать Тегеран, то ли не готов. На самом деле, это не Ирану нужна помощь России, это России, для того чтобы продолжить существовать в качестве суверенного субъекта на географической карте, как воздух необходимо держаться за Иран. Ибо это государство, которое в десять раз меньше России и в двадцать раз малочисленнее Китая, доказало, что право быть полюсом в мировой политике завоевывается отсутствием страха смерти.
К 3 июня — годовщине кончины Имама Хомейни (Р) в Тегеране собралась пара сотен гостей со всего исламского мира — от СНГ до Индонезии, небольшая, но тщательно отобранная группа носителей влияния в соответствующих пространствах. Официальной формой общения стала конференция, посвященная личности усопшего Имама (Р). За рамками формальных докладов прибывшие вели интенсивное общение в кулуарах.
Сегодняшний Иран стал намного суше, строже и экономнее, чем в совсем недавние времена бывшего президента Хатеми. Гостей принимали и размещали исходя из принципа разумной достаточности. Новую атмосферу легко можно было уловить по настроению журналистов, активно работавших с гостями в кулуарах. Стержень этой атмосферы — новая серьезность, пронизывающая иранское общество впервые за длительный период стагнации и неотчетливости целей, которые возобладали, было, в постхомейнистский период. Эта новая серьезность свидетельствует о мобилизующем эффекте, произведенном на иранское общество личностью нового президента.
Впрочем, Махмуд Ахмадинеджад стал точкой сборки не только для остро нуждающегося в таковой иранском обществе; на него сегодня ориентируются политически ангажированные слои мировой исламской общины, да и не только мусульмане. Преодоление «страха иудейска», возобновление дискурса антиизраильской и антисионистской направленности, который люди успели забыть после конца СССР, загнанные по своим щелям американской политкорректной дубинкой, подействовало как свежий морской бриз не только на «третий мир», томящийся под прессом сионистского расистского беспредела и аппартеидной наглости. Европейцы были в восторге, хотя и строили изо всех сил оскорблено-печальные физиономии, сдерживаясь, чтобы не завизжать и запрыгать, что наконец-то кто-то упомянул непристойную наготу «короля». Европейцам ведь тоже осточертело бесконечно платить неизвестно за что по первому требованию изгаляющихся террористов и бандитов из Телль-Авива, быть вечно виноватыми в непонятно каких преступлениях при том, что на наших собственных глазах в разных регионах мира происходили и продолжают происходить реальные холокосты против чеченцев, иракцев, афганцев, африканцев, и в каждом из этих невымышленных преступлений — рука и профит сионизма, подстрекательство международной банды ростовщиков, мошенников и провокаторов, внезапно почему-то объявивших себя «совестью человечества».
Сионистам легко запугать на этом свете кого угодно, потому что никто — ни одна сволочь в мировом политическом классе! — ни во что не верит. Левые плюнули на своего Маркса и ушли в постмодернизм, национал-социалисты перековались в обтянутых черной лайкой геев с нагайками, жирные попы всех конфессий, подмигивая друг другу, наперебой занимаются плагиатом у Конфуция, что-то похрюкивая о «семейных ценностях». Поэтому на весь этот виртуальный постмодернистский сброд очень просто выйти какому-нибудь Аврому Шмулевичу с ППШ в зубах и легонько пристукнуть кулачищем: «На колени, раскольниковы, мать вашу! Антисемиты вы или твари дрожащие?» Мир падает на колени, кланяется на четыре стороны честному сионизму и просится на каторгу избывать грех «газовых печей Треблинки».
Нашелся, однако, человек, который верит. Верит в Единого Бога, в абсолютный смысл своего короткого времени на земле, в смерть и воскресение, в Судный день. И всё. Морок развеивается. Постмодернизм не пройдет!
Новый президент Ирана — бесспорно, харизматическая личность. Его харизма интровертна и камерна. При абсолютном, пьющем каждое слово молчании, его хрипловатый голос звучит негромко, но, прислушиваясь к нему, ветераны боев в Ливане и Палестине, Ираке и Афганистане, чувствуют, как наворачиваются на глаза слезы. Потому что за этот голос, за эти слова, за их смысл, сквозь который проходит всё, что свято для защитников Единобожия, каждый из них готов отдать жизнь. Ахмдинеджад, обращаясь к гостям в приемной зале мавзолея, сказал немного. «Вы уже победили», — сказал он адресуясь к мусульманам, — потому что вы знаете, что в этом мире нет силы, которая может противостоять Богу. Вы еще умрете, но вы уже победили!" Более или менее таков, в пересказе по памяти, был смысл получасового обращения иранского президента к полусотне людей со всех концов земли.
Иран, бросив вызов США, занял на деле место испарившейся сверхдержавы, обмылок которой сегодня то ли готов поддерживать Тегеран, то ли не готов. На самом деле, это не Ирану нужна помощь России, это России, для того чтобы продолжить существовать в качестве суверенного субъекта на географической карте, как воздух необходимо держаться за Иран. Ибо это государство, которое в десять раз меньше России и в двадцать раз малочисленнее Китая, доказало, что право быть полюсом в мировой политике завоевывается отсутствием страха смерти.