Женская нежность мужской игры: почему они стали президентами
12 января 2015
В Европе новый президент-женщина. Что означает эта тенденция и куда хорватка Грабар-Китарович приведет страну и Европу? 12 января появилась информация, что новым президентом Хорватии стала кандидат от правоцентристского «Хорватского демократического союза» Колинда Грабар-Китарович.
Женская рука в мужской игре
Избрание нового президента Хорватии проходило на фоне недовольства граждан страны экономическим положением после вступления в Евросоюз. А Колинда Грабар-Китарович активно критиковала своего предшественника. В связи с этим логично предположить, что с приходом женщины Хорватия изменит курс и отдалится от Евросоюза.
Политолог, общественный деятель, депутат Национальной ассамблеи России Гейдар Джемаль уверен, что приход на пост президента женщины как раз ограничит Хорватию в возможностях сделать что-нибудь неожиданное, поскольку Грабар-Китарович «будет гораздо в большей степени привязана к принимаемым в Евросоюзе и Штатах решениях».
— Возьмите в пример Меркель. Она сегодня очень жёстко разошлась в позициях по той же России со своими непосредственными коллегами по управлению германским государством, со своими министрами, с бизнес-сообществом, которое крайне недовольно санкциями. Но для неё послушание и прибывание в статусе «хорошей девочки», good girl, гораздо важнее, чем консенсус внутри политического класса Германии, — считает политолог, добавляя, что в истории не было правительниц, «кроме, может быть, Екатерины Великой, которые нарушали правила игры и делали решительные ходы».
Победа феминизма как поражение Запада?
Грабар-Китарович стала далеко не первой женщиной-президентом. Пальма первенства здесь принадлежит Исландии, которую в 1980 году возглавила Вигдис Финнбогадоттир. С тех пор странами Северной Европы не раз управляли яркие женщины-политики, такие как премьер-министр Норвегии Гру Харлем Брутланд или президент Финляндии Тарья Халонен, а в Ирландии женщины занимали президентский пост 21 год подряд — с 1990 по 2011 год. Сейчас правительством Дании руководит Хелен Торнинг-Шмитт, а литовское государство возглавляет Даля Грибаускайте.
В 90-х традицию «женского правления» в Латинской Америке заложили Джанет Джаган из Гайаны и Виолетта Барриос де Чаморро из Никарагуа. Сейчас всем известны президент Бразилии Дилма Русеф, президент Чили Мишель Бачелет, сумевшая взять реванш на выборах 2014 года, и президент Аргентины Кристина Киршнер. Карьера последней, правда, скорее является примером передачи политического веса «по наследству» от мужа — экс-президента, что вообще характерно для Аргентины.
В Индокитае женщины-президенты также нередко «наследовали» мужьям — известным диссидентам, преследуемым предыдущими режимами. Первой самостоятельной политикессой, избранной в этом регионе на пост президента, в 2001 году стала Глория Арройо (Филиппины). В последние годы женщины становятся руководителями государств и в довольно консервативных странах, таких как Косово (2011 год, Атифете Яхьяга) и африканские Либерия и Малави.
Гейдар Джемаль считает, что относительная популярность женщин-президентов является чётким показателем того, что в Европе высшие посты, на которые становятся женщины, «теряют политический вес в раскладе структурной власти»:
— Современный президент — это не более чем менеджер, — говорит Гейдар Джемаль. — Причём если можно раньше было считать, что статус президента — «директор гостиницы», то сегодня он всё больше и больше становится швейцаром при дверях в ярких эполетах, в яркой одежде, который просто функционально распахивает двери. А функции того, что было раньше, скажем во времена Черчилля, Рузвельта, де Голля — такие личности, которые были самостоятельными игроками на уровне истории... Их же нельзя назвать менеджерами, — поясняет политолог, добавляя, что кто-то, назвав Сталина «хорошим менеджером», ошибается: по мнению Джемаля, Сталин является субъектом истории, как и Муссолини, Гитлер, Черчилль, де Голль, Рузвельт.
— Но сегодня официальные и формальные позиции президентов, которые сохраняются в структуре власти, ничего не весят. А функции принятия решений перешли в клубы, которые стоят за их спиной — клубная власть. Когда президентом или премьер-министром становится женщина, глава государства оказывается более зависимой и более периферийной фигурой, которая в большей степени зависит от закулисья принимаемых решений. Женщина в этом смысле является более удачным выбором, поскольку она послушна, предсказуема, от неё не будет таких, так скажем, «неприятных неожиданностей», — объясняет политолог, приводя в пример ситуацию с президентом Турции Эрдоганом, которого, по его словам, Запад считал простым и предсказуемым, а он оказался «амбициозным мачо и альфа-самцом».
— Или Путин, например. Совершенно понятно, что, если бы на месте Путина была какая-нибудь [экс-депутат Государственной думы Любовь] Слиска или [председатель Совета Федерации Валентина] Матвиенко, то никаких проблем с Россией у Запада бы не было, — считает Джемаль.
В связи с этим, по мнению политолога, в настоящее время, поскольку пост президента опасен и уязвим, его значение понижают и усиливается «закулисная сторона формирования политических решений».
В Европе новый президент-женщина. Что означает эта тенденция и куда хорватка Грабар-Китарович приведет страну и Европу? 12 января появилась информация, что новым президентом Хорватии стала кандидат от правоцентристского «Хорватского демократического союза» Колинда Грабар-Китарович.
Женская рука в мужской игре
Избрание нового президента Хорватии проходило на фоне недовольства граждан страны экономическим положением после вступления в Евросоюз. А Колинда Грабар-Китарович активно критиковала своего предшественника. В связи с этим логично предположить, что с приходом женщины Хорватия изменит курс и отдалится от Евросоюза.
Политолог, общественный деятель, депутат Национальной ассамблеи России Гейдар Джемаль уверен, что приход на пост президента женщины как раз ограничит Хорватию в возможностях сделать что-нибудь неожиданное, поскольку Грабар-Китарович «будет гораздо в большей степени привязана к принимаемым в Евросоюзе и Штатах решениях».
— Возьмите в пример Меркель. Она сегодня очень жёстко разошлась в позициях по той же России со своими непосредственными коллегами по управлению германским государством, со своими министрами, с бизнес-сообществом, которое крайне недовольно санкциями. Но для неё послушание и прибывание в статусе «хорошей девочки», good girl, гораздо важнее, чем консенсус внутри политического класса Германии, — считает политолог, добавляя, что в истории не было правительниц, «кроме, может быть, Екатерины Великой, которые нарушали правила игры и делали решительные ходы».
Победа феминизма как поражение Запада?
Грабар-Китарович стала далеко не первой женщиной-президентом. Пальма первенства здесь принадлежит Исландии, которую в 1980 году возглавила Вигдис Финнбогадоттир. С тех пор странами Северной Европы не раз управляли яркие женщины-политики, такие как премьер-министр Норвегии Гру Харлем Брутланд или президент Финляндии Тарья Халонен, а в Ирландии женщины занимали президентский пост 21 год подряд — с 1990 по 2011 год. Сейчас правительством Дании руководит Хелен Торнинг-Шмитт, а литовское государство возглавляет Даля Грибаускайте.
В 90-х традицию «женского правления» в Латинской Америке заложили Джанет Джаган из Гайаны и Виолетта Барриос де Чаморро из Никарагуа. Сейчас всем известны президент Бразилии Дилма Русеф, президент Чили Мишель Бачелет, сумевшая взять реванш на выборах 2014 года, и президент Аргентины Кристина Киршнер. Карьера последней, правда, скорее является примером передачи политического веса «по наследству» от мужа — экс-президента, что вообще характерно для Аргентины.
В Индокитае женщины-президенты также нередко «наследовали» мужьям — известным диссидентам, преследуемым предыдущими режимами. Первой самостоятельной политикессой, избранной в этом регионе на пост президента, в 2001 году стала Глория Арройо (Филиппины). В последние годы женщины становятся руководителями государств и в довольно консервативных странах, таких как Косово (2011 год, Атифете Яхьяга) и африканские Либерия и Малави.
Гейдар Джемаль считает, что относительная популярность женщин-президентов является чётким показателем того, что в Европе высшие посты, на которые становятся женщины, «теряют политический вес в раскладе структурной власти»:
— Современный президент — это не более чем менеджер, — говорит Гейдар Джемаль. — Причём если можно раньше было считать, что статус президента — «директор гостиницы», то сегодня он всё больше и больше становится швейцаром при дверях в ярких эполетах, в яркой одежде, который просто функционально распахивает двери. А функции того, что было раньше, скажем во времена Черчилля, Рузвельта, де Голля — такие личности, которые были самостоятельными игроками на уровне истории... Их же нельзя назвать менеджерами, — поясняет политолог, добавляя, что кто-то, назвав Сталина «хорошим менеджером», ошибается: по мнению Джемаля, Сталин является субъектом истории, как и Муссолини, Гитлер, Черчилль, де Голль, Рузвельт.
— Но сегодня официальные и формальные позиции президентов, которые сохраняются в структуре власти, ничего не весят. А функции принятия решений перешли в клубы, которые стоят за их спиной — клубная власть. Когда президентом или премьер-министром становится женщина, глава государства оказывается более зависимой и более периферийной фигурой, которая в большей степени зависит от закулисья принимаемых решений. Женщина в этом смысле является более удачным выбором, поскольку она послушна, предсказуема, от неё не будет таких, так скажем, «неприятных неожиданностей», — объясняет политолог, приводя в пример ситуацию с президентом Турции Эрдоганом, которого, по его словам, Запад считал простым и предсказуемым, а он оказался «амбициозным мачо и альфа-самцом».
— Или Путин, например. Совершенно понятно, что, если бы на месте Путина была какая-нибудь [экс-депутат Государственной думы Любовь] Слиска или [председатель Совета Федерации Валентина] Матвиенко, то никаких проблем с Россией у Запада бы не было, — считает Джемаль.
В связи с этим, по мнению политолога, в настоящее время, поскольку пост президента опасен и уязвим, его значение понижают и усиливается «закулисная сторона формирования политических решений».
Павлова Александра, sobesednik.ru