Актуальные проблемы мировой Уммы

Специфика глобального информационного поля на сей день определяется ключевым сигнальным словом «Ислам». Это слово написано в мозгу миллиардов людей светящимися буквами, независимо от того, мусульмане эти люди или нет, и более того, даже независимо от их отношения к религии вообще! При этом совершенно не важно, имеет ли эта сигнальность в каждом конкретном случае негативный или позитивный характер, ассоциируется ли у каждого данного «первого встречного» Ислам с терроризмом, борьбой за справедливость или вечной истиной. С чем бы это слово не ассоциировалось, оно энергетически заряжено для всех. Это центральное слово эпохи, пароль нашего времени.

Около двух тысяч лет назад похожим энергетическим зарядом обладало слово «христианство». Последователей Исы (a. s.) преследовали по всей Римской империи, их обвиняли во всех смертных грехах, в терроризме и аморализме, а также — что характерно — в поджоге главного города тогдашнего мира, Рима (сравни с нью-йоркскими башнями!).

Рим, как теперь каждый знает, сжег сам император Нерон. Надо надеяться, до того момента, когда всем станет точно известно, что Буш тоже сам разнес эти чертовы башни, пройдет все-таки меньше двух тысяч лет, иншаАлла.

«Ислам» потому является центральным ключевым словом в мозгах сегодняшнего населения Земли, что силы Мирового порядка бомбят мусульманские города и убивают повсюду мусульман. При этом все медиа могут трубить о том, что мусульмане — «за все плохое», а Мировой порядок — «за все хорошее», результат этого «трубного гласа» совершенно не тот, что ожидался. На наших глазах происходит своеобразное информационно-психологическое чудо. Вопреки беспримерной всепланетной промывке мозгов в людях — от индейца в дебрях Амазонки до британского профессора в аудитории Оксфорда — укореняется инстинктивное убеждение, что именно Мировой порядок есть зло; стало быть, то, что он преследует, шельмует, поносит и проклинает, — это, если и не в буквальном смысле благо (ибо по части позитива трудно угодить и индейцу, и профессору одновременно), то уж, во всяком случае, противоположность злу.

Это общее положение сегодня сконцентрировано в узловой точке противостояния США и Ирана. Данное противостояние есть узел напряженности во всех смыслах, во всех аспектах: медийно-информационном, дипломатическом, военном, геополитическом, геосоциальном, наконец!

Америка повесила над Ираном дамоклов меч своей воздушной атаки. Этот «меч» время от времени утежеляют, довешивая к нему солидную гирьку, выполненную в виде атомной боеголовки: дескать, будет не просто тотальная бомбежка женщин, детей и стариков под видом персональной охоты за аятоллами (Ирак и Ливан притупили остроту ощущений у прихотливых изуверов); нет, нападение будет ядерным, ибо только это может удовлетворить возмущенное чувство западной справедливости, недопускающее, чтобы кто-то кроме США и, возможно, Великобритании имел право не ползать на четвереньках и не добывать себе огонь трением двух кусочков дерева друг о друга.

Однако же, странное дело: чем больше этот огромный, изо дня в день надраиваемый прессой и слухами меч висит над непокорной страной, тем больше в тонком энергетическом поле «сдуваются» и теряют США, и, соответственно, тем больше румянеет и наливается соком исламский Иран. Такое впечатление, что Америка — это танкер, в чьих трюмах накоплена оккультная энергия, питающая мировую политику, а Иран — терминал, в приемник которого с борта танкера брошена труба. С каждой угрозой, с каждым перемещением авианосных группировок, с каждым прожимом через ООН и ЕС новых санкций, возрастает количество донорски отдаваемых Америкой сил, а Иран зримо превращается во второй полюс политического мира, занимая место бывшего СССР. То есть, по факту отнюдь не Российская Федерация является правопреемником любимой А. Прохановым «Красной империи», куда там! Агония и конец Совка на политико-дипломатической арене тем омерзительнее и зрелищнее, чем мифологичнее его «сталинские» якобы достижения в ностальгическом прошлом.

Если дело так пойдет, может статься, что никакие разрушения от воздушных налетов американской авиации не компенсируют тех тонких энергетических ресурсов, которые администрация Буша закачает в Иран. Если кому-то кажется, что ресурсы, о которых мы говорим, вещь эфемерная, виртуальная и несравнимая с материальным убытком или прибытком — пусть разуверится. На одну копейку «субтильных денег» можно снести и заново отстроить целый бетонный Манхэттен.

В этой связи — то есть после того, как мы обозначили незавидное (и где-то дурацкое) положение единственной сверхдержавы, которая является субъектом мирового разрушения, и, наоборот, завидное положение Ислама, ставшего объектом этого разрушения, — возникает один вопрос: Ислам как фактор, несомненно, фигурирует в американской стратегии. То есть, США представляют себе, чего в идеале хотели бы добиться, громя мусульман, как эта погромная деятельность повлияет на ситуацию Европы, России, Китая и т. д.

Более того, США планируют расколы и внутренние войны в самом исламском мире, они ищут и находят себе союзников, а то и просто исполнителей из числа самих мусульман.

А вот, фигурирует ли хоть каким-нибудь образом США в стратегии Ислама, если предположить, что такая стратегия существует?

Очевидно, что США присутствуют в стратегических разработках иранского политического руководства, причем в разных видах и под разными углами зрения. Очевидно также, что иранское руководство знает об описанном нами феномене перекачки тонкой энергии, и политическая вампиризация США является сегодня одним из успешных направлений стратегии Тегерана.

Однако, это не совсем то, о чем мы спрашиваем. Стратегия государства, хотя бы и «исламского», и стратегия Ислама как, прежде всего, негосударственного исторического субъекта — не только разные вещи, они могут оказаться в итоге противостоящими друг другу.

На поверхности лежит то, что ближайшим следствием нахождения Ислама в фокусе американского стратегирования является сегодняшний конфликт между шиитами и ахль ас-Сунна валь-Джамаа. Американцы курируют этот конфликт на трех основных уровнях. Во-первых, они пытаются выстроить фронт «суннитских государств» во главе с Саудовской Аравией против Ирана (Есть два варианта: «малый» воспроизводит старую саддамовскую схему «арабы против персов»; расширенный подключает к антииранскому блоку Пакистан). Во-вторых, они пытаются развязать образцовую гражданскую войну между суннитами и шиитами в рамках геополитической лаборатории, в которую превратился Ирак. Там они опираются на свои старые кадры профессиональных провокаторов, много лет выращиваемых ЦРУ, которые сегодня позируют от имени суннитов и шиитов, делая ходки поочередно на территории общин и подрывая мечети и базары (иногда, складывается впечатление, что одни и те же люди сначала проводят антишиитский, а потом антисуннитский теракт.

И, наконец, американцы пытаются создавать новые организации и задействовать свежесозданные, привлекая для борьбы с шиитами наиболее маргинальную и наименее вменяемую часть субпассионариев, обычно отравленных еще и национализмом. Наиболее ярким примером последнего служит действующая с территории Пакистана белуджевская организация «Джундуллах», делающая ходки в Иран и ликвидирующая там отдельных зазевавшихся жандармов и пограничников с записью на видео (Кстати, видеозапись может служить надежным показателем агентурной завязанности «террористов» на спецслужбы; вспомним хотя бы пресловутые кассеты с отрезаемыми пальчиками, которые в изобилии записывались так называемыми «чеченскими похитителями людей»).

Итак, налицо два уровня глобального конфликта. Первый — конфликт США с Исламом в целом и Ираном как его конкретным представителем. А второй — конфликт суннитов с шиитами и все с тем же Ираном уже как с представителем собственно шиизма.

В сложившейся геометрической фигуре — «двухуровневом треугольнике», состоящем из США, Ирана и лидеров вооруженных суннитских группировок, занятых антишиитской деятельностью — есть только один член, ведущий внятную, четкую и перспективную политику. Это, разумеется, Иран. Понятно, что иранское руководство не собирается избегать навязываемой ему американцами силовой конфронтации, как бы ассиметрична она не была с военно-технической точки зрения и к каким бы разрушениям и человеческим жертвам с иранской стороны не привела. Все разрушения и пролитая кровь в конце концов лягут морально политическим грузом на американцев. Если они применят ядерную бомбу, то может случиться так, что американцев — неважно, туристов или чиновников — начнут убивать повсюду за пределами их национальной территории, от Лондона до Гондураса! Убивать будут простые граждане, а рядом стоящие полицейские — стыдливо отворачиваться. Впрочем, так, как американцы ведут дела, этим может закончиться и без ядерной бомбы...

Но вот политика «суннитов» совершенно не понятна. Точнее, она предельно недальновидна и тупикова. Ну, хорошо, ты, положим, салафит, тебя с души воротит от одного взгляда на этих «рафидитов», ты ненавидишь аятолл в их черных сейидских чалмах и кисейных накидках, ты не можешь простить им отсутствие пиетета по отношению к политическим фигурам исламской истории четырнадцативековой давности... Но ведь все это не освобождает тебя (понятно, риторическое местоимение) от необходимости думать и прикидывать!

Девять к одному, что Иран подобно Ливану выдержит американский удар и не развалится. Сколько американцы могут бомбить страну величиной с три Франции и населением как минимум в пол-России, не прибегая при этом к наземной операции, которая для них в Иране просто невозможна? Вся их надежда — пятая колонна; поднимутся-де азербайджанцы и курды, сметут режим и развалят страну. Такая вероятность есть теоретически, но, прямо скажем, небольшая. В Иране действуют не только центробежные, но и центростремительные силы, которые будут подпитаны американской агрессией. В Ираке общинный сепаратизм куда сильнее, а вот до сих пор американцам не удалось эффективно расчленить страну.

Итак, Иран выстоит. При этом уже сегодня для большей части Уммы он превратился во флагмана и в символ сопротивления тагуту. Кого можно поставить не то что рядом, а просто хотя бы на одно с ним поле? Не Саудов же, не Пакистан с его «дозволенной» бомбочкой!

Если бы сунниты сегодня, спрятав в карман свои сектантские эмоции, сплотились против Америки вокруг Ирана, они добились бы этим сразу далеко идущего стратегического эффекта в свою пользу. Во-первых, благодаря своей поддержке они стали бы мощным фактором влияния в пространстве иранской политики. А поскольку последняя становится сегодня узловым пунктом в мировом течении событий, то отсюда следует второй эффект: сунниты, внятно поддержав Иран и дистанцировавшись от роли инструмента Госдепа США, обрели бы влияние и на мировую политику. Иными словами ахль ас-Сунна валь-Джамаа неожиданным для кяфиров блоком с шиитским Ираном смогли бы не только вернуть, но и намного превзойти международный политический вес, приобретенный суннитской частью Уммы в годы сопротивления советскому вторжению в Афганистан.

Достигнутый тогда политический эффект был внутренне противоречив, он включал в себя как мину замедленного действия оперативное взаимодействие со спецслужбами Пакистана, саудовцев и США. Идеологически он позиционировал исламскую «ортодоксию» на стороне ростовщического либерально-рыночного мирового проекта. Поэтому несомненная политическая накачка, полученная Уммой в Афганистане в 80-х гг. была недолговечна и разруливалась и контролировалась не из пещер Торо-Боро или офисов Пешавара, а из Лэнгли.

А вот сейчас политические дивиденды от поддержки Ирана были бы внутренне не противоречивы (Не говоря уже о том, что продемонстрированное фактически единство Уммы поверх сектантских разделений произвело бы на «мировое сообщество» эффект разорвавшейся бомбы!)

Что же произойдет в результате того, что Иран выстоит под американским ударом вопреки декларируемой неприязни, а то и ненависти различных суннитских группировок, антишиитских терактов, диверсионных рейдов в Иран и т. п.? А произойдет вот что: Иран превратится в исламскую сверхдержаву, которая возьмет на себя широчайший спектр политических и дипломатических контактов со всеми антиамериканскими силами — от Бразилии и Китая до ЕС. А сунниты, боровшиеся с Ираном, окажутся на стороне проигравшей Америки и как некий виртуальный субъект внутри Уммы утратят последние осколки политического авторитета и реального влияния.

Предвкушение этого (некая сокращенная репетиция) проявилось во время ливанско-израильской недавней войны, когда стержнем успешного противостояния сионистам выступила «Хизбулла». Уже тогда кое-какие суннитские алимы на раннем этапе израильской агрессии попытались расколоть мусульман и объявить исламское сопротивление на юге Ирана вне закона по сектантским мотивам. Однако, ход боевых действий расставил все по местам, вознес престиж «Хизбуллы», и этих алимов быстро заткнули.

То же, только в стократно бóльшем масштабе произойдет и в результате ирано-американской войны.

Строго говоря, думающим мусульманам жалеть здесь не о чем. Да, так называемые «лидеры» так называемых «суннитов», чья политическая субъектность сегодня пульсирует на берегах Потомака, пролетят, что называется, «как фанера над Парижем». Однако, именно это расчистит политико-идеологическую площадку в среде мировой исламской молодежи для серьезного формирования фундаментального исламского дискурса. Именно того, который сумеет демонтировать по-настоящему засилье клерикальной элиты и среди шиитов, и среди суннитов, и в конце концов все-таки объединить Умму на семьдесят третьем пути.

Аллах Акбар!

11 апреля 2007 г.