Повязанные кровью 27.04.2011

Повязанные кровью

Кавказское сообщество прошло долгий путь от национал-сепаратизма до нового политического сознания. Кавказ является точкой сборки этого важнейшего геополитического региона. Именно здесь проходит граница, разделяющая мир прямой демократии настоящих мужчин и мир масонства и неолиберализма. И если мы верим, что у нашей страны есть будущее, исполненное исторического смысла, если мы верим в ее особую миссию, присутствие Кавказа в составе России необходимо как воздух.

В современных поли¬тологических кругах России как-то не принято вспоминать, что именно Москва была инициатором распада СССР. Недавнее прошлое обсуждается и патриотами, и либералами в тональности жестоко обманутой и отвергнутой невесты: мол, эти нацмены, в которых столько было вложено, как пресловутые волки, все равно всегда смотрели в лес. «Все республики СССР были настроены сепаратистски, национальная политика коммунистов провалилась, всему виной глупые Ленин и Сталин, поделившие прекрасную единую империю на ненужные национальные образования, что дало им возможность разбежаться при первой удобной возможности», — примерно таков лейтмотив этих заклинаний. Люди, которые несут всю эту чушь, словно успокаивают собственную совесть. Как будто не три президента — представителя «братских славянских народов» распустили Союз во время пикника в Беловежской пуще. Будто не шла с конца перестройки пропаганда, согласно которой Россия «должна освободиться из-под ярма СССР» (!). Будто не ставилось в вину национальным республикам, что у них есть свои компартии и академии наук, а у России нет и т. п.

На самом деле, кроме Прибалтики и «славян», все союзные республики были в тяжелом шоке от того, как круто повернула история. Нурсултан Назарбаев поддержал ГКЧП. В Таджикистане началась гражданская война, в которой победившая сторона воевала под лозунгом «восстановление Союза». Прикидываться сегодня верящим в то, что национальная политика КПСС потерпела крах из-за злой воли национал-сепаратистов, засевших по всему периметру СССР, — это политическое бесстыдство.

Кнут и пряник

Однако Северный Кавказ, который был присоединен к России значительно позже многих «союзных» территорий и которому никогда не светил статус союзной республики (как какой-нибудь Киргизии, например), действительно стремился к независимости от Москвы. Впрочем, так же, как столетием ранее он стремился к независимости от Санкт-Петербурга. Северный Кавказ, и правда, был тем самым смотрящим в лес волком. Впрочем, если положить на обе чаши весов кнут и пряник, которыми пытались приручить хищника, то кнут наверняка оказался бы значительно тяжелее.

Иными словами, тем союзным республикам, которым независимость была не нужна, ее навязали, а Северный Кавказ, боровшийся за суверенность в течение столетий, умыли кровью.

После двадцати лет противоборства федерального центра с Кавказом этот «центр» продемонстрировал явную неспособность предложить Кавказу сколь-нибудь вменяемый проект сосуществования, уничтожил высокотехнологичную промышленность оборонки, передовые учебные заведения, инфраструктуру одного из наиболее развитых в прошлом регионов советского пространства. И вот теперь раздаются голоса, предлагающие наконец-то вывести Кавказ из состава Российской Федерации, обнести его стеной с колючей проволокой, превратив в подобие полосы Газы. Напоминает голоса тех самых пропагандистов, которые двадцать с лишним лет назад сетовали на национальную угнетенность России под бременем союзных республик, не правда ли?

Проблема для этих кавказофобов заключается сегодня в том, что за постсоветские годы контекст взаимоотношений между Северным Кавказом и Россией кардинально изменился. Кавказское сообщество, находясь под впечатлением от бомб, зачисток, контртеррористических операций и в то же время взаимодействуя с политико-экономическим пространством «большой России» и внешнего мира, прошло огромный и необратимый путь от первичного и стихийного национал-сепаратизма, выросшего из освободительной борьбы народов Кавказа в позапрошлом веке, до модернизированного политического сознания. Новый современный Кавказ — это феномен, который совершенно непонятен политологам и аналитикам внутри России, да если на то пошло, и на Западе (а последний вообще мало что понимает!). Кавказский политический модерн специфичен тем, что объединяет присущие только ему глубинные антропологические черты с монотеистической идеологией и волей к власти, способной бросить вызов тенденциям неолиберального глобализма.

Зачем России Кавказ?

Борьба российской монархии за этот регион не была продиктована прагматическими выгодами. Геостратегический потенциал Большого Кавказа становится очевидным только теперь, в эпоху глобализации. В XVIII–XIX вв. Кавказский хребет не только казался, но и действительно был тупиковым отсечным направлением, где сошлись, взаимно уравновешивая друг друга, экспансионистские устремления трех империй: Российской, иранской и Оттоманской. Ни одна из них не могла продвигаться дальше Кавказа и не была способна контролировать его в полной мере. Эти горы были могилой человеческих и материальных ресурсов для многих великих завоевательных инициатив задолго до Чингисхана.

В кавказской эпопее России нельзя разобраться, не поняв сущности романовской монархии — цивилизационной надстройки Запада в Евразии, исторической сверхзадачей которой был контроль в интересах традиционных аристократических элит Европы над колоссальными и потенциально крайне опасными для мирового порядка территориями. Проще говоря, романовская династия представляла собой «смотрящего» Запада в Евразии.
Завоевание Кавказа было делом не геоэкономическим и даже не административно-имперским; оно было делом сугубо политическим в самом глубоком историческом смысле. Кавказ вполне правильно воспринимался в планирующих и аналитических центрах как «большого Запада», так и являющейся его частью Российской империи в качестве политического суперэтноса в потенции, гораздо более опасного, чем незадолго до начала кавказских завоеваний было казачество.

И дворянство бывшей Российской империи, и «новые бояре» ВКП(б) — КПСС вели беспощадную борьбу против горских народов Кавказа. Почему?

Кавказ представляет собой исторический феномен «прямой демократии вооруженных мужчин». Это такая форма человеческого сознания, при которой физический человек вступает в обратную связь со своей судьбой и с реальностью в целом не опосредованно, через общество, социальные институты, монарха, церковь, а непосредственно! Разумеется, и в пространстве горской жизни существуют коллективные структуры: круг или сход, старейшины и т. п. Тем не менее в этих структурах не происходит экзистенциального отчуждения личности от смысла существования.

Для Российской империи до геополитического конфликта с Кавказом подобным феноменом являлось казачество, в особенности Запорожская Сечь. Принцип прямой военной демократии восходит к «мужским союзам», образовывавшимся на базе германских племен, противостоявших Римской империи. Мужские союзы — особое сакральное образование, которое по своей природе одновременно противостоит империи, бюрократической системной организации социума и вместе с тем является тем лоном, из которого происходит воинская знать, каста героев.

Неслучайно именно поэтому стратеги Санкт-Петербурга сделали ставку на стравливание горцев с казаками. При этом ненависть системной социал-бюрократии к казачеству отнюдь не была утолена усмирением казаков и перерождением их в полицейскую силу; советское расказачивание — лучшее тому свидетельство.

Прямая демократия вооруженных мужчин, безусловно, противостоит духу и идеологии масонства, понятого в самом широком смысле как неформальная клубная организация политического истеблишмента, благодаря которой возможно взаимодействие либералов и традиционалистов. Это неомасонство является практическим строителем общества как пространства дегуманизации. В этой системе человек добровольно отказывается от свободы и от смысла жизни в обмен на безопасность, которая приобретает квазирелигиозное значение. «Прямая демократия вооруженных мужчин» ненавистна системе, потому что в ней каждый берет право на смерть в собственные руки. А общество масонского («сакрально-гражданского» типа) отнимает у людей право защищать свою личную автономность ценой собственной жизни. Община вооруженных мужчин — это братство готовых умереть, а масонское общество в идеале стремится стать «островом бессмертных». Поэтому между таким обществом и такой общиной будет идти война не на жизнь, а на смерть повсюду: в горах Торо-Боро, в укромных уголках американского континента, где ФБР выслеживает и уничтожает религиозные объединения, на Памире и на Кавказе...

Логика Кавказа носит антифеодальный характер. Поэтому на Кавказе и до появления там российского фактора, и во время борьбы с ним, и в советскую эпоху, и, что самое главное, в наши дни шла борьба с «князьями». Ибо последние, выделяясь из братства мужчин в группу избранных, заведомо ориентированы на измену своим в пользу масонского социума, где им отводится роль политических компрадоров. Одним из важнейших инструментов борьбы с предательством феодалов на Кавказе стал многовековой институт абречества.

Цитадель прямой демократии

«Мировое сообщество» (клубная верхушка неомасонской знати) организовала институт «смотрящего по Евразии» именно для нейтрализации таких явлений, как Сечь и Кавказ. Однако революция 1917 года показала мировой элите, что все население империи при определенных обстоятельствах может пройти школу «заказачивания» и в лице Советов, свободных от бюрократического надзора, перейти к «прямой демократии вооруженных мужчин». Поэтому в последующем и потребовалась чистка партии от «казаков» с опытом гражданской войны, в ходе которой они лично соприкоснулись с «мировым духом» — провиденциальным смыслом большой истории.

Крушение КПСС, вслед за дворянством провалившей свою роль «смотрящего», вынудило Запад пойти на едва завуалированное прямое управление постсоветским пространством. Однако, к счастью, оно — пока! — осуществляется очень плохо, поскольку «остров бессмертных» сам вошел в полосу штормов и исторических вызовов, оказавшись перед необходимостью вновь развязывать большую войну для усмирения человечества. Это дает народу России — народам постсоветского пространства! — еще один шанс взять судьбу в свои руки.

Кавказ как цитадель прямой демократии, возникшая в незапамятные времена сопротивления «хаммурапи» и «ашурбанипалам», сегодня является не просто составной частью этого пространства, но его политической осью, точкой сборки. Весь политический процесс России — как в силовом, так и в административно-политэкономическом измерениях — на протяжении последних лет идет вокруг Кавказа. И вполне предсказуемо кавказофобы при ближайшем рассмотрении оказываются сионистами, слегка закамуфлированными под русских националистов. Их главная забота — избавиться внутри России от опасных конкурентов. Именно эта группа настойчиво продает себя Западу на роль новых «смотрящих». Однако в большой России есть те, кто знает, что присутствие Кавказа «внутри» необходимо как воздух людям, верящим в исторический смысл и особую миссию нашей страны.

Взаимодействие России и Кавказа может состояться лишь как политический союз двух равноправных партнеров, точнее, даже побратимов, взаимно повязанных кровью друг друга. Однако для этого необходима кристаллизация духовно-идеологической платформы, принятой обеими сторонами, соответствующей их глубинной политической воле. Эта платформа есть не что иное, как безусловное неприятие неолиберализма и связанной с ним концепции «экономического человека», отрицание всей системы инфернальной дегуманизации, плодами которой являются, в частности, господство сексменьшинств и диктат феминизма, коллапс гендерной идентификации и утрата личностного суверенитета... (И это только верхушка айсберга!)

Северный Кавказ своими корнями уходит в титанический замысел Амирана-Прометея, отраженный в нартском фольклоре, общем почти для всех этносов региона. Это жертвенное служение. Его языческая архаическая природа стерта и искуплена монотеизмом, который дает древнему героизму эсхатологический (а стало быть, «постсовременный») смысл.

Не каждый существующий сегодня на земле цивилизационный комплекс может взаимодействовать с партнером такого масштаба. Но новая Россия, Россия близкого будущего, сможет!

odnako.org