За единую идеологию контрглобализма

За единую идеологию контрглобализма

Распад идеологического пространства в СССР, начавшийся с возникновения демплатформы КПСС в целом завершился отменой шестой статьи конституции (и если кто еще помнит о руководящей и направляющей роли Коммунистической партии). Это событие в определенном смысле отмечает конец грандиозной эпохи. Ушла в небытие партия нового типа о которой в начале века говорил В. И. Ленин. Какой бы деградированной обюрократившейся, изменившей первоначальному замыслу не была КПСС в конце своего исторического пути все же это была не организация лоббировавшая интересы определенного круга в электоральном пространстве (партии старого типа), но организация существовавшая исключительно во имя идеи и переставшая быть жизнеспособной в момент смерти идеи. За поросячим восторгом советского обывателя, науськанного политтехнологами, да и самостоятельно желавшего всегда принять горизонтальное положение, как-то было упущено, что крах идеологии в СССР совпал с началом эпохи безыдейности во всем мире. Десятилетия с 1990-2000 — время демонтажа всех идеологических проектов, кроме, конечно, элитарного макропроекта, который называется «глобальная Система». Демонтаж идеологии прошел мимо СССР по другой великой красной стране — Китаю. Сохранение КПК в роли руководящей силы само по себе ничего не меняет, поскольку можно и применительно к России сказать что в командном седле остались все те же самые старые кадры, выпестованные в советскую эпоху. Далее деидеологизация коснулась исламского мира, что возможно было особенно болезненно для судьбы сопротивления мировому порядку. В 1989 году умер аятолла Хомейни и последующее за этим десятилетие было периодом трансформации Ирана из очага исламской революции в обычное бюрократическое государство с эгоистическими региональными интересами.

Надо ясно понимать, что когда мы говорим о деидеологизации речь идет о разоружении общества перед Системой, — общества в его разнообразных, часто взаимоисключающих проявлениях, которые все тем не менее в той ли иной степени противостоят мировой империалистической диктатуре. Население Земли от Никарагуа до Палестины, от Сибири до Южной Африки в эти 90-е годы вдруг словно бы утратило духовный хребет, позволявший стоять хоть с каким-то вызовом вопреки давлению наглой полцейщины, безграничной дезинформации и, самое главное, — беспощадному давлению денег. Те, кто стоят по другую сторону баррикады, а точнее сказать, на другом полюсе бытия — от своей идеологии никогда не отказывались, ибо Система насквозь идеологична. Правящие классы не могут быть лишены идеологии, ибо исчезнут в тот же момент.

Идеология есть интеллектуальная концентрация политической воли. Ключевым в этом определении является понятие «воля». Тот кто не имеет политической воли бесправен и беззащитен перед ходом событий. На самом деле политическая воля рождается из глубокого духовного импульса, который сам по себе не может непосредственно создавать действие, он есть лишь предпосылка к действию, залог того что обладатель этого импульса несет миссию. Именно здесь коренится различие между религиозной общиной и политической партией. Религиозная община это братство людей сведенных воедино провиденциальным предназначением, миссией. Однако эта миссия может так и остаться нереализованной, быть светом которого тьма не объемлет, но и не отступает перед ним.

Для того чтобы фундаментальное послание, несомое общиной сквозь историю, стало базой конкретной идеологии нужно некое опосредование. Понятно, что у всех современных идеологических доктрин от марксизма до либерально-рыночной системы есть религиозные предпосылки. Марксизм имеет свои корни в христианстве, точнее даже в авраамизме, понятом как духовное движение угнетенных против тирании во имя радикального преодоления ветхого бытия. Что касается философии чистого капитализма, она исходит не из лютерокальвиновской версии христианства, как считал Макс Вебер, её генезис в митраизме, который был, образно выражаясь, религией «социального договора» и который во многом оказал влияние на формирование специфического клирекализма, контролирующего «христианский» Запад.

Между религиозной основой и конкретной идеологией лежит некая посредствующая инстанция: политическая теология. На этом уровне нет ответа на вопросы, которые нормально должна давать идеология. Цель политической теологии постулировать абсолютную разницу между «черным» и «белым», сделав это не на уровне метафизической абстракции, но применительно к человеческой истории. Когда, например, Усама Бен Ладен говорит о противостоянии между Исламом и Куфром (неверием) то это — политическая теология, это противостояние существует уже 14 веков в некой метафизической статике, оно не является деятельной пружиной, с помощью которой можно истолковать ход событий. Политическая теология дает конкретные, понятные человеческой массе, имена безусловному плюсу и безусловному минусу. Однако этого недостаточно, чтобы консолидировать фактор воли, являющийся основой действия.

Контрглобализм нуждается в политической воле для того чтобы быть реальной силой всемирной оппозиции по отношению к мировой Системе. Из общей туманности романтических побуждений как то неприятие лжи, лицемерия, несвободы, несправедливости, жажды братства и равенства — должно составиться ядро людей, сплоченных общей идейной судьбой. Такая сплоченность возможна не просто на основе общей идеологии, но на еще более конкретном актуальном уровне, этот уровень называется «идеологической платформой». Что такое «идеологическая платформа»? Она состоит из ответов на пять самых главных вопросов: 1) кто является субъектом исторического (революционного) процесса? 2) против кого (чего) действует этот субъект? 3) во имя чего этот субъект действует? 4) кто является его главным попутчиком или стратегическим союзником? 5) какими методами осуществляется это действие? Например внутри марксизма как идеологии возможна большевистская платформа, которая отвечает на эти вопросы так: 1) пролетариат, 2) против экономической эксплуатации со стороны буржуазии 3) во имя построения бесклассового общества 4) крестьянство 5) путем вооруженного восстания и, после его победы, — вооруженного подавления остатков эксплуататорских классов. Очевидно, что это конкретная платформа, наряду с которой внутри марксистской идеологии возможны и другие: меньшевистская, эсэровская, социал-демократическая и пр. Чем же отличается идеология от идеологической платформы? Эти пять главных вопросов существуют как функция от определения того, что является центральным противоречием истории которое оказывается ее же (истории) двигателем. Например марксизм дает такое определение главного противоречия: «противоречие между трудом и капиталом». Указание на центральное противоречие есть тот мост по которому мы от политической теологии вступаем на поле практической политики, но этого перехода ещё не достаточно для координированной мобилизации к действию. Политическая воля по-настоящему оформляется только на основе иодеологической платформы.

Сегодня антиглобалистское движение разрознено, в нем существует широкий спектр организаций, каждая из которых мотивируется не идеологией в точном смысле слова, а скорее «психо-идеологией». Такавы Атак, германские Автономы, Анархисты и т. д. Эти организации могут мобилизовать внушительное число энтузиастов из разных стран на разовые показательные акции против Системы. Однако характерно, что график этих акций задается не стратегией антиглобалистов, а рабочим порядком встреч их противников — глав империалистических государств. Иными словами, программа деятельности мировой оппозиции является тенью от программы мероприятий мирового правительства. Понятно что это начальное инфантильное состояние контрглобалистского движения, которое по этому до сих пор называется антиглобалистским, т. е. находящимся в зеркальной, функциональной зависимости от глобалистской инициативы. Чтобы стать контрглобализмом, эта международная протестная туманность должна структурироваться в интернационал, обладающий как планирующими и аналитическими инстанциями, так и исполнительными органами. Это невозможно без идеологии к которой должны примкнуть все участники контрсистемного процесса. В идеале они должны бы встать и на единую идеологическую платформу. Не предвосхищая сейчас каких-либо конкретизаций по этому поводу мы можем сказать одно: сейчас мы живем в пост-марксистскую эпоху, когда любая реанимация сугубо марксистского дискурса чревато пробуксовкой, схоластическими дискуссиями и новыми тупиками, подобными тем, ва которых когда-то исчерпалась наступательная энергия старой марксистской левой. Контрглобализму нужна новая универсальная система ключевых понятий, новый единый философский политический язык, новые ответы на методологические вечные вопросы. По нашему убеждению в свете исчерпанности безрелигиозного радикализма нужно вернуться к тем теологическим корням революции, без которых сам радикализм не имеет никакого смысла.

22 ноября 2001 г.