Март. 2002 год

Истекший месяц характеризуется глубокой переоценкой роли и места в будущей мировой политике российского президента Путина со стороны администрации США. По ряду признаков становится ясно, что американское руководство пришло к выводу о несовместимости Путина со своими дальнейшими планами. В числе этих признаков следует отметить резкое возрастание антипутинских публикаций и передач в российских СМИ, которые как правило транслируют намерения олигархов. Последние в свою очередь являются группой влияния США. Далее, резко возросло количество зарубежных скандалов, связанных с деятельностью российской разведки. Это также имеет непосредственное «пиаровское» отношение к чекистскому прошлому Путина, работая на общую дискредитацию его режима. Очень многое из последних капитулянтских акций российского президента объясняется его стремлением в последний час изменить отношение американского руководства к себе. Однако (при том, что человеку свойственно хвататься за соломинку) это дело бесперспективно. Американские аналитики отмечают двойственность и нестабильность, характеризующие как личность Путина, так и установленный им режим. Государственно-националистическая риторика в сочетании с демонтажем внешней политики России, популизм в сочетании с небывало агрессивным наступлением на права широких масс (трудовой кодекс и прочие «прелести»), империалистическая поза в сочетании с окончательным развалом силового фактора — всё это, во-первых, создает неопределенность во внутренней ситуации огромной страны, во-вторых, провоцирует все еще существующие силы нелегальной оппозиции, в-третьих, противоречит планам США по использованию России как своего активного военного партнера против исламского мира. В нынешней ситуации Кремль пытается обойтись пораженческими заявлениями и демаршами, в которых он «сдает» США последних союзников и уходит из последних политических пространств в которых Россия еще что-то значила. (Так, отказ Миронова встретиться с Ясером Арафатом означает конец российского статуса ко-спонсора в палестинском вопросе.) Однако для Вашингтона этого недостаточно. Вашингтон требует не слов, а дел. Американский истеблишмент открыто говорит о том, что Россия должна финансово, организационно и кадрово участвовать в «антитеррористической операции», которую США разворачивают по всему миру. Америка не может отказаться от своих планов вовлечь Россию в военные действия за пределами собственных границ, потому что это один из главных элементов большого плана США по развязыванию глобальной дестабилизации и уничтожению последних очагов организованной государственной силы, потенциально представляющих опасность для Америки.

Путин — нерешительный, двусмысленный, плодящий вокруг себя недовольных, прозападный, но одновременно конфликтующий с чистыми западниками — для реализации таких задач совершенно не годится. К чему это ведет в контексте твердой американской решимости привести в России к власти однозначно вассальный режим, готовый выполнить буквально любой приказ Вашингтона? К тому, что в ближайшее время будут сделаны шаги к устранению Путина тем или иным путем и приходу к власти, скорее всего, группировки СПС. Следующим шагом обязательно будут показательные расправы с патриотической оппозицией, которые скорее всего вызовут острую критику в Европе, но будут встречены " с пониманием" в США.

Неурегулированность вопроса с политической властью в России остается одним из моментов, пока еще сдерживающих полномасштабную американскую агрессию на Ближнем Востоке. В том же ряду факторов оказываются интифада на палестинских территориях и сопротивление европейцев американскому решению бомбить Ирак.

Режимы мусульманских государств начали понемногу оправляться от тяжелого шока, полученного 11 сентября 2001 года. Перед лицом очевидного нежелания США внимать «человеческим» доводам, разговаривать на нормальном языке и т. п. администрации мусульманских государств начали искать линию поведения, которая была бы оптимальной в рамках кровавой американской игры в «антитерроризм». Такой линией оказалась идея интенсивных культурных контактов между мусульманами и немусульманами на высшем уровне, получившая название «диалога цивилизаций». Выдвинутый впервые иранским президентом Хатеми несколько лет назад, этот лозунг вдруг пришелся очень впору чтобы стать идеологическим противовесом развернутой в Америке «охоте на ведьм», т. е. попросту на ту часть человечества которая имеет отношение к исламу. Объективности ради следует сказать, что это, вероятно, оптимальная формулировка с учетом возможностей, которыми располагают правительства данных стран. До недавнего времени они являлись политическими операторами на вверенных им территориях, которые удерживались на месте только благодаря вложенному в них ресурсу Запада — политическому, организационному, финансовому и т. д. Снизу эти правительства «подпирало» море народной нелюбви. Неприятие постколониальных прозападных режимов структурировалось вокруг радикального политического ислама, который удавалось сдерживать только силовыми методами и с помощью интриг при поддержке западных спецслужб. После 11 сентября 2001, Соединенные Штаты все больше склоняются к тому, что не нуждаются в режимах-посредниках, поскольку вместо этого проще прибегнуть к прямому военному диктату, опираясь на откровенных марионеток типа Корзая в Афганистане. Не страшна США и радикальная «улица». Даже напротив, масса референтов и аналитиков советуют Бушу спровоцировать любым путем (вплоть до ядерного удара по Мекке) военное выступление мусульман против США с тем, чтобы иметь возможность сокрушить исламский мир в тотальной войне. Таким образом, правительства мусульманских стран оказываются между Сциллой исламского радикализма и Харибдой американского империалистического экстремизма, фактически без почвы под ногами. Единственное что остается в такой ситуации — это говорить о «диалоге цивилизаций».

Прошедший месяц характеризуется расширением американо-европейского соперничества на оккупированных территориях СНГ. В Душанбе появились французские авиационные техники в дополнение к имеющейся там группе американских специалистов, осуществляющих общий контроль. Есть признаки напряженности в американо-турецких отношениях связанных с тем, что приход американцев в Среднюю Азию перечеркивает многолетнюю работу Турции по созданию единого пантюркистского пространства. Возможно Турция попытается компенсировать этот политический ущерб огромными американскими кредитами, выдаваемыми Анкаре под ее согласие на уничтожение Ирака.

Что касается Крыма, практически в марте была решена его судьба в качестве очередного «Косово». Четко прорисовывается сценарий русско-татарского конфликта с последующим вмешательством миротворческих сил, в которые, кстати говоря, вряд ли будет входить турецкая компонента (турки не были допущены к миротворческим функциями в Боснии и Косово). Крым неизбежно будет отобран Америкой у Украины де-факто, разумеется, при сохранении юридической принадлежности к Киеву по аналогии с тем как это сейчас сделано с Косово, формально остающимся Сербским. При этом полуостров станет американской базой на Черном море, что совершенно очевидно дестабилизирует ситуацию в первую очередь для Европы. Такая судьба Крыма замкнет южный пояс окружения Европы, который начинается с Балкан, а кончается на Кавказе. На Севере американской агентурой по дестабилизации являются балтийские государства, которые еще дадут о себе знать предположительно в конце этого года.

Последним важным моментом текущего времени стало проявление глубокой слабости антиглобалистского движения на Западе, выражающейся прежде всего в отсутствии реальной идеологической платформы и связанного с ней политического проекта. Европейский антиглобализм по-прежнему заперт в гетто псевдопроблем и микрозадач (за исключением поддержки палестинской интифады) при том, что располагает колоссальным человеческим ресурсом и огромным потенциалом общего низового недовольства, порождаемого современным мировым кризисом. Нам как наблюдателям очевидно, что собственно европейское пространство не сумеет самостоятельно реорганизовать антиглобализм в ту мощную и динамичную силу, которая была бы способна бросить вызов мировой олигархии. Фактором такой реорганизации будет только новый политический интернационализм постмарксистской ориентации, теснейшим образом связанный с радикальным исламом.