БАКУнин. az. Реакция на «Чёрный город» Б. Акунина 24.12.12
БАКУнин. az. Реакция на «Чёрный город» Б. Акунина
Только что был в Баку на конференции и взял с собой последнюю книжку Акунина «Чёрный город». Фандорин в Баку в 1914 году. Прочитал свежим глазом, и многое стало ясно про участие Григория Шалвовича в оппозиции начального периода.
Признаюсь, ранний Фандорин/Акунин меня занимал, хотя я отмечал серьёзные накладки в имитации стиля. Замечал, но извинял. Но «Чёрный город» совершенно определённо вызвал недоумение. То ли Григорий Шалвович устал от Эраста Петровича, то ли оппозиция вредно влияет.
Амбиции Акунина — воспроизводить аромат, стиль и атрибуты эпохи в коммерческих целях, стало быть, безупречно. С тем как бы и читаем... Когда полковник Спиридонов, охраняющий царя в Ливадии, говорит, что от некой точки до купальни 500 метров (!), — это как плевок в лицо. Неужели наш великий имитатор не знает, что метрическую систему в России ввели большевики?! Причём довольно долго в военном деле оставалась классическая стрелковая русская мера — шаги. Полковник должен был сказать — 700 шагов!
Конечно, это не единственная накладка. В одном месте у него герой заполняет патронами откидной барабан револьвера. Непростительная ошибка для человека, который явно читает книжки про оружие (судя по некоторым деталям). Смит-Вессон был тогда переламывающийся.
Пик всех ляпсусов: в последнем разговоре Гасым объясняет Фандорину, что революционер «Дятел» открыл ему глаза во время совместной отсидки. Но весь пафос фигуры «Дятла» в том (по сюжету), что он ни разу не попадал в руки полиции, так что и отпечатков пальцев его нет. Неуловимость и неизвестность главного революционера — стержневая тема всей книги. А в конце вдруг оказывается, что он с Гасымом сидел! Причём сидел достаточно долго, чтобы обучить Гасыма русскому языку и азам политического мировоззрения. Господин Акунин, так нельзя! Ведь это значит писать по принципу «сойдёт и так». А не Вы ли поиздевались над русским народом устами Фандорина, что это русский принцип? «Сойдёт и так» — это, мол, один из главнейших недостатков русского народа. Ай-яй-яй! Так Вы хотите в русские этой книжкой записаться?
Ещё с «Турецкого гамбита» я заметил у Вас тенденцию соответствовать образу русского в последней речи Достоевского о Пушкине. Там Достоевский говорит о Пушкине как «всечеловеке» и «всемирной отзывчивости русской души». Мол, Пушкин, пишет французские трагедии лучше французов, а испанские — лучше испанских. Замечал за Вами идею, что пишете «лучше русских». Введение в Ваш дискурс образа османского джентльмена показало, что и лучше турок можете.
Но по-настоящему Вы расцвели на бакинской теме. Не стану оспаривать адекватность Ваших армянских героев. Это не моё, и тут, как говорится, вам и карты в руки. Но панорама азербайджанских образов не могла меня оставить безразличным. Я понял, что Вы не только Лесков, но и ещё и Мирза Фатали Ахундов.
Чтобы дать аромат достоверности, в «Чёрном городе» есть россыпь тюркских фраз и даже одна мусульманская молитва по-арабски. С арабской молитвой вышла промашка: это молитва за Пророка Мухаммада, а вовсе не пожелание удачи при расставании. Но либералу простительно.
Но вот что я заметил (поправьте, если ошибся): во всём обширном корпусе Ваших стилистических имитаций не засветился ни один образ грузина. Опасаетесь не попасть в тон, боитесь конфликта или недостаточно ненавидите грузин? Ибо бакинские образы говорят о серьёзном негативе. Ваш Гасым на протяжении почти всей книги — тяжёлый идиот. А когда выясняется, что это маска, — он оборачивается мерзавцем. Главная азербайджанская женщина — полная сука и блядь. Остальные фигуры — комические персонажи из «Аршин мал алан». Фандорин, кстати, тоже. Комизм Фандорина не так очевиден, но по ходу сюжета Вы 4 раза заставили его перемазаться с ног до головы —при том, что он одевается в белое. Кроме того, Фандорин у вас переодевается дагестанцем и имитирует аварский (!) акцент. Поскольку он ваше второе я — это интроспекция. Я уж не говорю про японца, который, наверное, ваше третье я. Особенно, если учесть японское происхождение Вашего псевдонима.
Я бы не стал так долго заниматься этой книгой, если бы Григорий Шалвович не состоял в Оргкомитете. Когда Б. Акунин вошёл в оппозицию, я сказал себе: «Вот оно!». Реализовался посыл, заданный в полном прочтении псевдонима — Бакунин. Если же оценить ту роль, которую Б. Акунин играл в Оргкомитете, то мы увидим, что это имитация (увы, тусклая) роли Бакунина в Интернационале. Бакунин развалил Первый Интернационал, и Б. Акунин сделал всё, чтобы развалить оппозицию. Сохраняя пропорции, конечно. Но ведь не случайно Григорий Шалвович написал книгу под названием «Весь мир — театр». Видимо, так он и воспринимает себя в разных амплуа. Ладно уж — хомяки и белоленточники! Они лучшего не заслуживают. А вот за Ичери Шэхэр мне обидно.
odnako.org