Ловушка для Евразии 31.07.2012

Ловушка для Евразии

Еще недавно подготовка и проведение выборов в сирийский парламент создавали у наблюдателей иллюзию триумфа режима Асада, а вместе с ним Ирана, России и Китая над противниками баасистского руководства в Дамаске. За последние месяцы и особенно за последние недели это чувство рассеялось. Сегодня уже очевидно, что Асад обречен. И это несмотря на то что Запад и саудиты сократили видимую материальную поддержку вооруженной оппозиции. Скорее даже напротив: последний этап взаимоотношений сирийской оппозиции с внешними силами свидетельствует о том, что процесс дезинтеграции режима идет и без значительных инвестиций со стороны.

Сирия — это классический пример национальной бюрократии, становящейся очередной жертвой под катком «мирового правительства». Как все национальные бюрократии, уже демонтированные или еще ожидающие своей очереди, сирийский режим обременен серьезным негативным наследием, оставшимся от недавних, но безвозвратно минувших политических поколений. Прежде всего государство клана Асадов — это осколок арабского национал-социализма, оставшегося от насеровской эпохи. В эпоху Гамаля Абдель Насера Сирия, кстати, входила вместе с Египтом в Объединенную Арабскую Республику. К той же категории относились режимы Мубарака — преемника Садата, который был преемником Насера, Саддама, опиравшегося на иракскую партию «Баас», да и Каддафи, стоявшего немного особняком из-за своей «третьей мировой теории» и «джамахирийской» системы правления, но также представлявшего собой феномен арабского социализма. На сегодняшний день помимо Сирии еще остается открытым вопрос о политической судьбе Алжира...

Последний из насеристов

Арабский социализм поднялся на послевоенной антибританской (в случае с Алжиром антифранцузской) волне и представлял собой достаточно сложное явление. Ошибочно считать, что за феномен арабского социализма отвечает только советская Москва. Несомненно, Сталин после окончания Второй мировой войны активно содействовал демонтажу британской колониальной империи. Но в этом вопросе он был, нельзя забывать, партнером США, в которых доминировал дух имперского республиканизма, даже когда в Белый дом приходили демократы (и Насер, и антимонархические офицеры-революционеры в других арабских странах после свержения своих «сакральных» и опирающихся, как правило, на суфийские ордена правителей неизменно обращались за поддержкой к Вашингтону и лишь потом с его ведома начинали сотрудничать с Москвой).

В Передней Азии Асад остается последним представителем арабского секуляризма у власти. На руках режима кровь тысяч представителей политического ислама, подвергавшихся беспощадным репрессиям на протяжении всей более чем сорокалетней истории правления клана (мы не оговариваем отдельно расправы с «Братьями-мусульманами», которые шли в насеровский период: известно, что насеристы жестоко изводили «Братьев», с помощью которых изначально пришли к власти).

Секулярный арабский социализм в формате основоположника баасизма Мишеля Афляка (посещавшего Берлин во время Второй мировой войны) или в насеровском варианте является безнадежным анахронизмом в регионе. В сирийском случае он осложнен еще двумя политическими гандикапами. Во-первых, баасизм в Дамаске ассоциируется с алавитским меньшинством — симметричная противоположность баасизму в Багдаде при Саддаме, который прикрывал господство суннитского меньшинства над иракскими шиитами. Кстати, в пропагандистских целях алавитов упорно записывают в шииты, хотя их доктрины и практики расходятся с мазхабом Джафара ас-Садыка, являющегося единственной ортодоксальной формой шиитского направления ислама.

Асад и семья

Во-вторых, помимо того что в современном исламском пространстве господство меньшинства под любым политическим предлогом и за любой партийной ширмой становится все более проблематичным, сирийский случай осложнен еще и семейственностью. Клановое правление имеет свои тактические преимущества: трудно заслать в аппарат агентов влияния извне, и бюрократия, повязанная семейственностью, более солидарна, нежели другие перед лицом физической угрозы в случае кризиса в стране. Однако эти мелкие преимущества исчезают перед главным недостатком: клан легко выделяется в сознании народа как мобилизующая всех цель, которую надо уничтожить. Эта системная слабость уже не раз обнаруживалась в ходе антимонархических революций, а ведь клановый республиканизм есть секулярная профанизированная форма монархии. (Исламская Республика Иран неоднократно давала понять, что она не одобряет принцип семейственности в качестве основы государственного правления. Это естественно для страны, которая вошла в главную фазу своей 2500-летней истории под знаменами антимонархизма).

Наконец, последнее, возможно, самое жестокое и самое несправедливое обстоятельство, связанное с асадовским режимом, заключается в том, что сам Башар Асад не является самостоятельным игроком. Его окружают старшие родственники, которые управляют силовыми структурами, имея при этом не слишком высокий интеллектуальный потенциал (как это неоднократно продемонстрировано многочисленными катастрофическими просчетами Дамаска). Нет никакого сомнения в том, что, если сравнительно молодой президент осмелится бросить серьезный вызов заматеревшим в насилии акулам своего клана, его ждет преждевременный конец: семья ведет битву за физическое выживание и не остановится ни перед чем.

Другими словами, что бы ни пытался сделать Асад, что бы он ни предпринимал и какие бы обещания ни давал — все это не стоит ничего, потому что окружение держит его в заложниках. Семья прикрывается пошедшим во власть офтальмологом, полагая, что при финальном расчете может повесить на него большую часть своих наиболее тяжких преступлений.

Упущенные возможности

Но всегда ли Асад не имел никакого шанса? Нет, по крайней мере в начале процесса дестабилизации Сирии многое можно было спасти и вывести Асада из-под удара, избавившись одновременно от одиозной системы. У Ирана были такие возможности, поскольку оппозиция на раннем этапе имела другую структуру и иной состав, нежели сейчас.

Главной силой противостояния режиму исторически и в начале развития нынешних событий были сирийские «Братья-мусульмане», выступавшие против режима в целом, но не настроенные безапелляционно, по крайней мере лично к самому Асаду. У Тегерана не было проблем в том, чтобы выйти на сирийских ихванов через каналы «ХАМАС», которое представляет собой палестинскую филиацию этого международного движения. «ХАМАС» имеет огромный авторитет и мощный ресурс влияния во всем исламском мире, будучи одновременно политическим мостом, связывающим государственный шиизм революционного Ирана с суннитским политическим исламом.

В начале событий в Сирии возможно было поменять режим за счет прямого соглашения лично Башара Асада с «Братьями-мусульманами». Конечно, это требовало очень резких действий со стороны всех вовлеченных в тему участников, но альтернативой мог стать отказ Ирана от поддержки режима, который не оставлял бы семейству выбора. Тогда еще они могли рассчитывать выйти сухими из воды, отказавшись от власти и переуступив ее коалиционному блоку, в котором доминировали бы сирийские ихваны, а номинальным лидером, символически обозначающим преемственность антиизраильского и пропалестинского курса, оставался бы Асад.

К сожалению, возможности такого маневра сегодня уже упущены, поскольку произошла эволюция в расстановке сил внутри самой оппозиции. «Братья-мусульмане» в настоящий момент не являются единственным или даже главным игроком на оппозиционном поле. Там давно активно действуют и расширяют зону своего влияния и антиихвановски настроенные салафиты, и прозападные либералы, не говоря уже о прямой агентуре саудовской династии, в частности, наемников принца Бандара бин Султана. Этот пестрый состав лишает смысла и перспективы любые попытки договориться с оппозицией как с единой политической силой. Кроме того, в имиджевой конъюнктуре изменилось положение самого Башара Асада. Он в значительной мере утратил тот небольшой, но несомненный капитал доверия к нему, как к желающему блага для своего народа деятелю. Сегодня его имя пропагандистски стало синонимичным всему негативу, который ассоциируется в восприятии широкой общественности с режимом в Дамаске. Таким образом, ситуация играет на руку настоящим «плохишам» в окружении президента, которые готовят его на роль козла отпущения. (Кстати, в определенной мере эта технология сработала в Ливии, где значительной части высокопоставленных каддафистов удалось перекраситься в революционеров и не только уйти от политической ответственности за дела бывшего режима, но и сделать «крайними» своих бывших коллег).

Имиджевая ловушка

Поддержка баасистской Сирии превратилась в организованную Западом ловушку для целой группы стран, противостоящих происходящему на наших глазах формированию «мирового правительства». Разумеется, в первую очередь это касается Ирана. Чем глубже тонет сирийский режим, чем масштабнее и назойливее раскручивается антиасадовская пропаганда с непрерывной демонстрацией роликов, на которых якобы представители проправительственных сил режут в кадре детей и т. п., тем больше в широких слоях международной мусульманской общественности растет недоумение и недовольство по поводу позиции Тегерана. Так, в Египте, где «Братья-мусульмане» традиционно были дружественно настроены (в отличие от салафитов) по отношению к Исламской Республике, — а именно они определяли установки, доминирующие в народном сознании, — сегодня уже проявились антииранские настроения, что, несомненно, записывают себе в актив спецслужбы аравийских монархий и НАТО.

Сохранение сирийского режима стало главным препятствием на пути к достижению такой стратегической цели, как формирование «зеленого квадрата» — военно-политического блока, в который должны войти Иран, Пакистан, Турция и Египет. Нечего и говорить, что недопущение такого блока является стратегическим императивом международной бюрократии по отношению к исламскому миру.

Особо отрицательным становится тот факт, что кризис доверия к революционному Ирану идет именно в зонах «исламского пробуждения», которые во многом обязаны своим существованием именно поддержке Ирана и той колоссальной работе, которую Тегеран проводил на протяжении последних 30 лет. Сегодня Тегеран отрыто возглавил международный форум сил, участвующих в «исламском пробуждении» от Центральной Азии до Северной Африки. Однако оппоненты Тегерана, указывая на связь последнего с гуманитарными катастрофами широкомасштабной гражданской войны в Сирии, получают аргументы для обвинения Исламской Республики в двойных стандартах. У наблюдателей не остается сомнений по поводу того, что снижение уверенности Запада в успехе оппозиции, которое отмечалось в начале лета, было просто отвлекающим ходом. Запад в действительности не заинтересован в том, чтобы режим рухнул прямо сейчас. Наоборот, резкое сокращение материальной поддержки антиправительственным силам свидетельствует о том, что западная стратегия нацелена на затягивание гражданской войны и агонии государственности в этой стране. Понятно, для чего это нужно: чем дольше продолжаются страдания сирийского народа, чем гуще и чернее краска, которой мировые СМИ мажут правительство в Дамаске, тем больше негатива испытывают люди в адрес Ирана, России и Китая. Ведь, по логике рядовых людей, именно поддержка этих стран делает все происходящее возможным. С другой стороны, ясно, что у сирийской армии нет сегодня силы для того, чтобы однозначно решить исход гражданского конфликта в свою пользу. Перенос вооруженной конфронтации в столицу, проникновение смертника на совещание силового блока, в результате чего погиб министр обороны и ранены высокопоставленные чиновники режима, — все это свидетельствует о дезинтеграции структур безопасности, о падении воли к сопротивлению на уровне исполнителей. Запад теперь заинтересован в том, чтобы агония продолжалась как можно дольше — по крайней мере до выборов в США... (Не с этой ли тактикой связаны последние утечки о появившемся в Саудовской Аравии якобы благодаря Китаю ракетно-ядерном оружии? Эксперты полагают, что факт публикации книги бывшего цэрэушника, в которой он утверждает, будто Китай передал в 2003–2007 годах Эр-Рияду ракетно-ядерный комплекс, говорит о подготовке крупнейшей провокации против Исламской Республики с переложением ответственности на Саудовскую Аравию).

Продолжающаяся гражданская война в Сирии стала базой формирования антииранского «суннитского пояса», который все более отчетливо противостоит Ирану, «Хезболле» и тем палестинским силам, которые сознают смысл происходящего и сохраняют лояльность своему иранскому верному другу и соратнику. Несомненно, цель международной бюрократии, которую в политическом языке принято заменять на такие неоднозначные категории, как «Запад» и «США», — это раскол исламского мира на два противостоящих друг другу лагеря, где суннитский блок объединит на антииранской платформе не только Турцию и арабский мир, но также и Большую Центральную Азию, включая Афгано-Пакистанский регион. Реализация подобного плана стала бы катастрофой для всей Евразии. Путь к этой катастрофе проложен по многострадальной сирийской земле.

odnako.org