Курс лекций «Смысл времени». Лекция № 5. Эзотерические основания современной западной цивилизации

Лекция прочитана 11.12.2005

 ﻡﻳﺤﺮﻟﺍ ﻥﻣﺤﺮﻟﺍ ﻪﻟﻟﺍ ﻢﺳﺑ

Сегодняшняя лекция посвящена эзотеризму, внутренней, мистико-идеологической составляющей современного общества, вернее, тех элит, которые им правят. В предыдущих лекциях уже говорилось о том, что с точки зрения монотеизма огромный социальный организм, который охватывает всех человеческих существ как мух в янтаре, представляет собой тагут, представляет собой механизм отчуждения, представляет собой некий второй контур рока, противоположный второму началу термодинамики. Можно сказать, что отдельно взятое человеческое существо в мягкой комфортности своего существования, как бы родившись на необитаемом острове, противостоит Космосу в его бездонности как холодному вакуумному вытягивающему инструменту, который выбирает соки, остужает и убивает все живое. Второе начало термодинамики постулирует стремление тепловых потенциалов к выравниванию, от тепла к холоду. Это процесс остывания, процесс сгущения материи, процесс тепловой смерти. Но мы рождаемся не на необитаемом острове; родившись, мы сразу попадаем не в Космос; даже окружающие нас горы и звезды уже пропущены через фильтр совершенно другого сознания, которое мы получаем с момента рождения, с колыбели. Мы попадаем в некий уютный, комфортный, выстланный ватой и перьями объем, который защищает нас от страшного холода ледяного Космоса; мы попадаем в комфортное человеческое антропогенное пространство и не ощущаем поджидающую нас за его границами голодную бездну вакуума. Невозможно, чтобы этот сложный механизм существовал посреди ледяного Космоса за счет самого себя. Только в фантастических историях Мюнхгаузены вытягивают сами себя из болота за волосы. Существование такого уютного комфортного антропогенного пространства, социума, в который мы рождаемся, не испытывая столкновения с реальным веществом и с реальной пустотой, противостоящей нашей биологической трепетной природе, должно оплачиваться.

Что такое социум? С точки зрения политической теологии, аспектами которой являются политическая антропология и социология, социум есть коллективный Иблис. Это великое существо язычников, которое существует между небом и землей и является агентом возгонки низших энергий от земли вверх, к небу, и низведение тонких энергий вниз. Великое существо, которое с точки зрения монотеистов является Иблисом, а с точки зрения язычников — богом. С точки зрения язычников, это сын неба и земли, совершенное тотальное вселенское существо, бог, которого разные языческие метафизические традиции называют по-разному: в индуизме — Ишвара, Зевс — в эллинской традиции, но наиболее фундаментальным в этом аспекте стал зороастризм-тире-митраизм, который распространился приблизительно около II-I столетий до новой эры на Западе, в Римской империи. Через распространение римской бюрократии и легионов эта доктрина стала фактически наиболее распространенной и универсальной религиозной метафизической доктриной Ойкумены. Более того, некоторое время спустя эта же доктрина, имеющая иранское происхождение, попала к монголам и стала основой так называемой монгольской черной веры, которую исповедовал Чингисхан и его потомство. Митраизм на Востоке и митраизм на Западе. Представляется допустимым предположить, что поиск на Западе так называемого Царства пресвитера Иоанна связан не столько с достигшими Западной Европы слухами о том, что среди тюрок-кочевников очень много несториан-христиан, как предполагал Гумилев, сколько с общностью более глубинного субстрата, общностью митраизма, который стал мировоззрением римского государства, римской социальной организации, и одновременно мировоззрением чингизидов.

Для того чтобы понять духовную ситуацию на Западе, в Европе, которые мы называем христианской Европой, христианским Западом, имея в виду еще и Соединенные Штаты, нужно описать концептуально основной митраистско-зороастрийский миф, лежащий в основе всего западного механизма силового действия. Если мы говорим слово «империя», не имея в виду китайскую или вьетнамскую какую-нибудь средневековую империю — детские всякие дела; если, говоря «империя», мы встаем, щелкнув каблуками, и отдаем честь — мы имеем в виду социальный феномен, который построен на митраизме. Что такое митраизм? Это фундаментальная иранская доктрина, которая отпочковалась от того же самого корня, что и индуизм, но как бы в противостоянии последнему. Существует главный бог Зерван, он безличен, это великое «нет», это рок, который порождает и стирает, это стирающая вечность. Сущность самого слова «зерван» обозначается как время. И тайный смысл этого слова тождественен смыслу, заложенному в слове «дахр».

Согласно Корану, бедуины, отказываясь принять Ислам, ссылались на лояльность дахру, то есть року, времени. Они говорили: «Мы живем, и мы умираем, и нас убивает только дахр». Дахр — не просто время, дахр — это рок, представленный в его абсолютной характеристике необратимости, в абсолютной характеристике второго начала термодинамики. Все, что есть, может становиться только холоднее, может только умирать. Декарт очень хорошо описал рок в следующем логическом постулате своей доктрины, своего метода очевидности: «Следствие не может быть больше причины». Следствие всегда меньше причины. Но поскольку каждый следующий момент есть следствие предыдущего, то каждый следующий момент всегда меньше предыдущего. Из ведра нельзя достать колодец; ведро можно из колодца достать, а наоборот — нельзя. Вот это фундаментальное движение времени, движение рока, убывание, стремление к бесконечно малому — это вечное повторение, возвращение, воспроизводство и уничтожение одного и того же; если ты достиг этого малого, то где-то там надо остановиться. Это то, что по-персидски называется чархи фалак, колесо судьбы, которое кружит и стирает, кружит и стирает.

Это Зерван. Под ним существуют два существа: одно светлое, другое темное. В древнем зерванизме они оба назывались богами: бог добра и бог зла. В последующем, уже в зороастрийской реформе, зороастрийцы лишили второе, темное существо статуса бога и просто назвали его антитезным существом. Оба существа: Ормузд — бог света, и Ариман — дьявол или бес, который является хозяином мира полной тьмы, абсолютной тьмы, — первоначально, в древнем зерванизме (который был бесконтрольной доктриной древнейших иранских жрецов, магуш, откуда слово «магия») были порождениями Зервана. Потом, с реформой зороастризма, были внесены коррективы в сторону монархии, в сторону аристократии, в сторону кшатрийского принципа, и равноправный дуализм добра и зла, характерный для жречества, был устранен в пользу выстраивания вертикали: добро над злом. Зло было лишено статуса равного с добром происхождения от Зервана.

Ормузд — это бог света, который является вместе с тем ослепительным солнечным существом, сияющим существом, существом небесным. Напомню вам, что Люцифер — это именно светоносец, русское слово «денница». То есть под Люцифером, под Денницей имеется в виду религиозный образ и интеллектуальная интуиция, связанная именно с Ормуздом. Кстати, Дьявол означает в прямом переводе уменьшительное от латинского Deus, Diabolos означает маленький бог. Это может пониматься двояко: как нечто уничижительное — божок, идол и т. д.; или как сын Зервана, как вторая сыновняя ипостась рока. В митраизме Зерван просто называется бог-отец. Ормузд — бог-сын. А есть еще бог-дух святой, в митраизме он называется Спаситель. Это третья ипостась, которая изображается в виде белого голубя или огня нисходящего, иногда это красный орел, когда это ипостась хварено, в форме хварено, то есть благодать, ниспускающаяся на царя. Красный орел осеняет монарха и дает ему статус харизма, то есть хварено и греческое харизма — это одно и то же. Есть еще мать богов, мать бога Ормузда — Анахита. Вот такое святое семейство: бог-отец, бог-сын, бог-дух святой и мать бога Анахита.

Что происходит дальше? Хозяин черного мира, мира тьмы, Ангра-Майнью, или Ариман, совершает атаку на мир света вверху и похищает свет, не весь свет, конечно, но часть света. Похищенные частицы света он уносит в нижний мир, что приводит к порождению некой реальности в этом абсолютно сплошном черном мире мрака. Это дестабилизация, это чудовищный конфликт, потому что эта реальность возникает в отчуждении от своей подлинной природы, от корней, от родины, от небесной световой субстанции, возникает, благодаря похищенному свету, во внешних сумерках, в сфере, где ничего не должно существовать. Тогда Ормузд берет на себя миссию спасения похищенного свет. Он нисходит вниз, но попадает в ловушку, и вместо того, чтобы спасти свет, сам становится прикованным и распятым на дне мирового рва. И когда он оказывается распятым на дне мирового рва, он возносит клич, он издает страшный крик, который пронизывает все миры и все пласты, который возносится вверх, обращенный к богу-отцу, к Зервану. Но бог-отец не может сам вмешиваться в происходящее, потому что он над всем, он запределен. Поэтому он посылает бога-святого духа, Спасителя, который спускается в мир тьмы, освобождает Ормузда, и они вместе, взяв большую часть похищенного света, спасают его и в этом свете возносятся вверх, на свою небесную родину.

Но им не удалось спасти весь свет, крупицы света продолжают пребывать в темном царстве, где они находятся в плену. С точки зрения зерванизма, зороастризма, митраизма, мы как раз пребываем в этом темном царстве, по отношению к которому была проведена эта световая операция. Мы являемся в какой-то мере носителями оставшихся световых частиц, поэтому мы и существуем. Есть частицы света и в растительности, в деревьях — представление, интересным образом предвосхищающее понимание фотоэлементов и солнечной природы хлорофилла, о том, что без светового воздействия зелень и вообще биологические циклы веществ в природе невозможны. И, конечно, задача тех людей света, которые еще остаются в этом темном царстве, — бороться за то, чтобы спасти плененный свет, полностью извлечь его из мира тьмы и вернуть на его небесную родину.

Такова доктрина зерванизма, митраизма. Митра — это просто ипостась Ормузда, одно из его проявлений. Есть еще манихейская доктрина. Манихейство представляет собой некое объединение митраизма с христианством; сохранив митраистский концепт, оно вводит в него Иисуса Христа как еще одно проявление Ормузда.

Теперь вы понимаете, что изложенный концепт описывает концептуально-теологическую сторону известного нам исторического христианства, и при этом, конечно, совершенно ничего общего не имеет с реальным библейским Христом, иудеем, который был послан Богом в качестве пророка, который является пророком и действует в пророческом цикле, который сказал, что он пришел не упразднить закон Божий, но подтвердить его и т. д. Христос, которого мы знаем через Запад, и Христос, который является массиах, мессия, который пришел в Палестину, — не имеют между собой ничего общего: один является реальным пророком, исторически и физически существовавшим на земле, другой является неким мифоконцептом, выражающим фундаментальную идею язычества об архетипическом существе света, которое является прототипом, аналогом всех остальных живущих существ.

Кстати говоря, зороастризм оказывал сильнейшее влияние через Вавилон и на другие народы, ему нужно было как-то возражать и отвечать задолго до Рима. Поэтому в монотеистической традиции присутствует очень много моментов внутреннего спора, внутреннего диалога с этим дуализмом добра и зла, порожденным Зерваном, роком.

Вообще дуализм как доктрина, противостоящая в определенной мере глобальному пантеизму первозданного язычества — это доктрина экспансионистская, потому она и победила в Риме и стала основой римской имперской экспансии, имперской внешней политики. Пантеистические доктрины и доктрины первозданного чистого язычества не порождают системной агрессии и попыток объединить мир или видимую часть мира под единым управлением, под единым законом, под единым крылом. Ну, например, индуизм совершенно явно не породил экспансионистских проявлений; буддизм — это как бы варение в своем цивилизационном соку. Да, была империя, были войны, но посмотрите на буддийские государства, даже на сильнейшие из них: в 1500 году Япония насчитывала двадцать миллионов человек, которые имели огнестрельное оружие, класс самураев, владевших холодным оружием, техникой битвы, несравнимо превосходящей все, что знал на 1500 год Запад, там были каботажные суда, галеры, которые плавали на веслах, довольно далеко могли отходить, но плавали вдоль берега в основном, такая вдольбереговая перевозка, была великолепная организация, бюрократия, была стратегия. Были организованы четкие полки и так далее. Вместо того, чтобы завоевать всю Европу, в которой было столько же населения тогда, сколько в Японии, — 20 миллионов в Европе 1500 года, 20 миллионов в Японии, — или Китай завоевать, или что бы то ни было, Япония занималась выяснением внутренних проблем, решала, кому быть сёгуном, до тех пор пока там не воцарился Токугава, после этого наступила стагнация на триста лет сразу. То же самое Китай. Вот мы видим, что Китай страшно воевал всю дорогу, эти их бессчетные войны гражданские, а где он был тысячу лет назад, там же он и сейчас, Великая китайская стена, конечно, не в точности по современной китайской территории проходит, но разница небольшая.

Посмотрим на то, что происходило в других монистических цивилизациях: ацтеки, инки, вообще первозданное язычество, которое поклоняется тотальному абсолюту, не порождает никаких далеко идущих импульсов. Зато с появлением иранского дуализма начинается страшная агрессия экспансионизма. Ну, конечно, первым экспансионистом стал древний Иран, потому что Кир, да и Дарий стали немедленно осуществлять походы на запад, на восток, туда, сюда... Но на свою голову они принесли дуализм в Европу, и уже Александр Македонский (в значительной мере дуалист, поскольку он идеологический наследник Аристотеля, а именно дуализм предполагает тенденцию к тому, что дóлжно) ответил иранским товарищам не хуже, в той же монете. Вскоре появляется Римская империя, которая интегрирует все моменты дуализма в своей единой имперской системе, в едином имперском мировоззрении, и с этим мы имеем дело до сих пор.

Сегодня мы имеем дело с митраизмом, который может рядиться в разные одежды. Он может называться фундаментальным протестантским христианством Буша, он может называться национал-социализмом, он может называться идеологией «бремени белого человека» Киплинга, которая превалировала в Британской империи, он может называться католицизмом. Он может называться как угодно, но это все является описанным митраизмом, это концепт светового бога, солнечного божества, являющегося порождением рока, которое спасает свет и ведет борьбу против мира внешней тьмы, из которого нужно спасти отпавшие световые частицы. Вот это фундаментально.

Теперь смотрите дальше. Этот митраистский концепт Рима объединяется с вавилонским культом золота. Каким образом? А культ золота связан с культом Ваала и Молоха, т. е. опять с теми же посредствующими существами, которые имеют отношение к року, к уничтожению, и умилостивление которых происходит путем вбрасывания в огненное жерло Молоха детей — это отдача непосредственно энергетически самого драгоценного для того, чтобы компенсировать страшную силу рока. Здесь существует культ золота как культ негативного аспекта света. Что такое золото в традиционном мировосприятии? Это плененный землей свет солнца, металлизированный свет солнца. Золото есть аналог солнца внизу. Что такое аналог солнца внизу с точки зрения чистого митраизма? Это плененный Ариманом свет. Он пленен Ариманом и помещен в мир мрака. Золото — это свет солнца, помещенный внутрь земли. Но он сохраняет там качества солнца: он не уязвим для времени, не стареет, не окисляется, редок, бесценен, ковок, гибок, принимает любую форму, кипит при температуре 1054 градуса. Таким образом, это минерал, в котором оптимально воплощается принцип света, приобретшего вещественную и физическую форму и являющегося антиподом и негативным полюсом своего источника, потому что традиционно в алхимии считается, что минералы, соответствующие своим планетам, световым излучениям своих планет, представляют собой негативный полюс этих планетам, это так называемое зловредное влияние планет, которое концентрируется в виде минерала. Что такое свет, попавший в землю или в мир мрака, и что такое негативный аспект света в виде золота как не необходимость это золото трансформировать и преобразить, т. е. вернуть его к своему источнику. Этим и занимается коллегия жрецов, духовный институт, известный нам под общим названием «церковь», не только христианская, мы знаем, что говорится и о буддистской церкви и т. д., который переводит видимое золото в невидимое. Видимое золото, которое является зловредным негативным аспектом света, переводится в невидимое золото, т. е. непосредственно возвращается в субстанциональный небесный мир, мир субтильной субстанции, в которой он как бы соединяется со своими подлинными корнями. Если мы поймем, каким образом вавилонский культ золота, связанный с ростовщическими спекуляциями, соединяется с митраизмом как с самопредставлением и самодоктриной военно-бюрократической империи, мы поймем тайную сущность современного Запада, в котором империализм и финансово-спекулятивный капитализм образуют два сакральных крыла, представленных нам в профанической форме как государственная бюрократия, власть, силовые структуры с одной стороны, а с другой стороны — транснациональные корпорации, финансовый капитал и т. д. Как они соединяются вместе в монолитную систему? В современном человечестве, представленном в его западной, наиболее продвинутой по этому пути форме, не все человечество, не каждый встреченный нами американец или француз имеют прямое отношение к Люциферу в общественном смысле, только элита, только высшая элита, которая иногда своей маленькой частью появляется в светской хронике на страницах желтых газет, а вообще-то в подавляющем большинстве она не маячит на экранах телевизоров, наоборот, избегает публичности. Есть институт папарацци, которые за ними пытаются бегать, подсматривать, но эта элита очень удачно поставила между собой и папарацци заслон в виде актеров и спортсменов, которых достаточно много и которые более понятны, поэтому усилия 99% папарацци расходуются на то, чтобы щелкнуть какую-нибудь фотомодель или последнего чемпиона. А большинство реальных представителей элиты избегают излишнего повышенного внимания, вообще они стараются быть в тени. А если они и появляются из тени, то в виде благотворителей, основателей разных гуманитарных фондов, для того чтобы гладить по головке детей, лечить увечных, спасать акул, дельфинов, нуждающихся в экологической защите, покровительствовать зеленым и т. д. Эти люди представляют всегда полное добро, чистое добро и благо, потому что они служители Ормузда, а Ормузд говорит только языком блага, призыва к хорошему, это свет, это красота, эстетика и пр. Именно эти люди и являются воплощением Ормузда, точнее, не столько воплощением, сколько передатчиком импульсов от этого концепта на социум, который есть не что иное как механизм отчуждения энергетических соков из человека и трансляции их по каналам социальной пирамиды наверх, для того чтобы выплатить дань великому существу, для того чтобы оно компенсировало расходы на поддержание жизни человечества в холодном враждебном Космосе.

Т. е. общество — это своеобразный пылесос, вытягивающий из нас энергетическим насосом самые последние сокровенные экзистенциальные соки, прежде всего в виде тайны и смысла нашего времени — того времени, которое мы в течение краткого периода должны провести на этой земле и смысл которого нам должен быть открыт в оптимале. Мы должны выйти на этот смысл, почему мы существуем вот это краткое время, резко ограниченное нашей смертью, постичь этот смысл. Но этот смысл общество всегда отнимает. Самое поразительное, что Маркс в своих «Философско-экономических рукописях 1844 года», написанных на французском языке в Париже, пишет о том, что отчуждение возможно потому, что в первую очередь у человека отчуждается смысл его как именно человека вообще. Превращение предметов в стоимость, т. е. их квантизация, околичествение возможно потому, что в результате отчуждения смысла человек сам понимает себя как социальную функцию, социальная функция господствует над человеком.

Мы говорили на одной из предыдущих лекций о том, что с самого начала, когда ребенок еще только становится мыслящим взрослеющим существом, он всегда понимает свое будущее как реализацию некой функции. «Кем ты хочешь быть?» «Я хочу быть пожарником», — или летчиком и т. д. И что самое удивительное, что ему семь лет — и он хочет быть кем-то, ему восемнадцать лет — и он тоже хочет быть кем-то, он идет в институт, чтобы кем-то быть, и вообще он понимает себя именно как функцию. Социальная функция у 90% населения жестко забивает их человеческую сущность, — это все пишет Маркс в своей замечательной «Рукописи...», от принципов которой он позднее, к сожалению, немного отошел. Эта рукопись была забыта, а потом найдена много лет спустя и послужила импульсом к идеологической основе еврокоммунизма, так негативно воспринятого советской Москвой в свое время. Но это маленькое отступление. Так вот, Маркс пишет, что благодаря этому отчуждению, этому господству функции над человеком возможны извращенно-мифологические отношения в человеческом обществе, когда предметы сводятся к их стоимости и уравниваются между собой в количественном отношении, которое снимает их подлинную сущность. Это понятно, мы об этом еще будем говорить. Это тем более удивительно, что подчеркивает теологическую сущность марксизма, подчеркивает, что у марксизма на самом деле религиозные корни, что это закомуфлированная под «научность» в кавычках вполне религиозная идеология, в которой просто проведены операции по выкорчевыванию и вырезанию определенных фундаментальных понятий. Ну и ряд вещей там просто перевернуты по отношению к религиозному взгляду, тем не менее, происхождение марксизма — теологическое.

Так вот, возвращаясь к обществу. Общество — это механизм по высасыванию соков и энергии. Вы помните, что Молоху платят детьми. Для того, чтобы восстановить баланс между социумом и дахром, или Зерваном, точнее, между антропогенной вселенной, которая позволяет комфортно существовать, и дахром, который стирает, который убивает, вавилоняне, карфагеняне приходили к Молоху и бросали детей в его пасть: самое дорогое — первенцев — надо было бросить. Эти соки социум продолжает платить и сегодня, но не в такой видимой ритуальной форме. Хотя деей убивают в огромном количестве; проводятся непрерывно по всему миру спецоперации — в Ираке, в Афганистане, на Кавказе. Я считаю, что это тоже формы платы Молоху, хотя эти формы и отчисления стали благообразными и проходят на всех уровнях: в офисах, на биржах, в фитнесс-клубах и т. д. Но дело не в этом.

Дело в том, что общество подчиняется очень небольшой компактной группе людей, которую мы для удобства назовем «Клуб». Мы имеем в виду традиционную наследственную знать, которая включает в себя определенные финансовые дома, определенные буржуазные, очень традиционные, очень старые высокие дома, высокую буржуазию, но в основном это наследники старых аристократических фамилий. Подчеркиваю, аристократических, потому что старое средневековое дворянство, связанное с кшатрийским принципом, дворянство меча давно уничтожено, от него не осталось и следа. Оно перемолото, оно превратилось в люмпенов, растворилось в социальной стихии. А в период абсолютизма, когда поднялись абсолютистские постфеодальные монархии, типа Людовика XVI, XIV, типа австро-венгерской монархии, типа викторианской Англии, ну, вообще, не только викторианской — и Англии Джеймса, и Англии после Кромвеля, ряд институционализированных аристократических домов, близких к престолу, как бы оторвался от среды, от общества, от корней, от дворянства и ушел в некий специальный Клуб. После казни Карла I мировая коллегия жрецов, которая курирует исторический процесс, поставила перед собой вопрос: каким образом проводить фундаментальные трансформации в истории, избегая потрясений и эмансипировавшись от прямой ответственности (жрецы всегда стремились снять с себя прямую ответственность и отстраниться, положить между собой и обществом дистанцию, встать за ширму), каким образом создать такое передаточное звено, которое не боится коррозии. И они решили создать то, что называется Клуб, этот аристократический знатный организм, который включает в себя высшие преуспевшие элементы разных сословий, а вообще представляет собой базу высшего дворянства, уже освободившегося от принципа меча, от принципа, связанного с кшатрийской волей к власти, к смерти и т. д. В этом аристократическом Клубе доминирует только одна цель — воля к существованию, воля к преемственности, к гомеостазису, к тому, чтобы быть и господствовать, к тому, чтобы золото никогда не подлежало тлену, никогда на нем не появлялись зеленоватые подтеки, к тому, чтобы дети их и внуки были похожи на отцов и занимали то же социальное положение. А какое то же социальное положение? Абсолютно не зависящее от потрясений, революций и войн. Они должны быть над схваткой, над законом, надо всем. Вот это истинный смысл Клуба. Клуб является рычагом управления социальным человеческим фактором в руках жречества, потому что члены Клуба — это люди, которые исповедуют Ормузда в разных формах. Все они имеют эзотерических учителей, шейхов, гуру, причем, как правило, каждый из членов Клуба имеет гуру из разных конфессий. Я люблю приводить такой пример: принц Чарльз, который является одним из ярчайших представителей Клуба, имеет суфийских учителей, шейхов, которые дают ему уроки суфизма; он ездит на Афон в Грецию и там под руководством старцев предается медитации и исихастической молчаливой молитве в келье; он и с Далай-ламой находится в контакте. Если говорить, например, о старшем Буше (он, правда, не представитель Клуба, но я думаю, он, задрав штаны, бежит за Клубом), развернувшем в 91-м году «Бурю в пустыне», то, с одной стороны, он гордится дружбой с Агаханом, с другой стороны, он тоже выходит на Далай-ламу, и при этом он является еще и фундаменталистом-баптистом — это немножко другой казус. Обычно Клуб не включает в себя американцев. Если в него и входят какие-то отдельные американцы, то это американцы, принадлежащие к демократам, к южанам, и при этом к очень старым деньгам, но таких очень немного.

Клуб включает в себя знать, прежде всего, британскую, континентально-европейскую, а с 1860-го года и азиатскую: индийских раджей, определенные династии ближнего Востока, японскую династию после революции Мэйдзи — такая вот грибница. Представители этой грибницы сидят в советах транснациональных корпораций, которые являются самым могущественным учреждением сегодняшнего дня: транснациональная корпорация намного могущественнее национального государства, даже такого как Соединенные Штаты. Что такое транснациональная корпорация? Это страшный спрут, сложный, многоярусный, который имеет фасад, брэнд — чем она занимается, ну, допустим, лесом или нефтью. Транснациональная корпорация, во-первых, не зависит от границ, не зависит от законов, потому что существует в разных государствах, коррумпирует бюрократию национальных государств, освобождая себя, — мы видим, как это происходит в России, не говоря уже о странах третьего мира, — от зависимости от тех или иных законов; она связана с мафиями, потому что транснациональная корпорация — это система отмывания огромных потоков черного нала и вообще нелегальных финансовых потоков, а мафия — это не только проституция, азартные игры, оружие и наркотрафик, — это и вылов рыбы в океане, и вырубка лесов, и производство лекарств по всему миру, это монополия на лекарства и на медицинские услуги, это бесчисленное количество тех занятий, которые составляют как бы кровеносную систему жизнеподдержания. Вы знаете, что такая вещь как уборка городов и вывоз мусора находятся в руках мафии. И если кому-нибудь придет в голову: «Дай-ка я построю заводик по переработке мусора — прибыльное дело», — и он начнет этот заводик строить — ему башку тут же отстрелят, отшибут и все; ну, сначала скажут: «Не делай этого. Если есть деньги — потрать на что-нибудь хорошее, в „Теремок“ сходи, блинов поешь». Вот Брынцалов хотел производить со своим «Ферейном» российский инсулин — так его пугнули, что он на три года залег, и слышно его не было, потому что инсулин производят пять транснациональных корпораций в мире. Инсулин, продающийся в России, производится транснациональной корпорацией, штаб-квартира которой находится в Осло; только у нее одной годовой оборот по инсулину составляет 15 миллиардов долларов.

Есть три тысячи транснациональных корпораций, из них пятьдесят — с оборотом более 10 миллиардов долларов в год. Что такое 10 миллиардов долларов в год, при том, что на этом обороте не лежит ответственность ни за образование, ни за население, ни за армию, инфраструктуры и министерства? 10 миллиардов долларов в год — это примерно то же, что бюджет такого государства как Франция в несколько сот миллиардов, потому что каждый доллар в руках транснациональной корпорации весит столько же, сколько 200-300 долларов в руках государственного чиновничества. Поэтому я и говорю, что транснациональные корпорации — это сильнейшие образования современного мира, связанные друг с другом как сообщающиеся сосуды. А кто сидит в советах директоров транснациональных корпораций? В советах директоров транснациональных корпораций сидят люди с титулами: это князья, герцоги, родственники династий. Все династии, которые были свергнуты в свое время, никуда не делись. Да, они сошли с трона, но итальянская Савойская династия прекрасно себе существует, и она существует не в вакууме, она по-прежнему владеет контрольными пакетами транснациональных корпораций, она вхожа во всякие высокие эшелоны, во все клубы, во все системы и т. д. То же касается Карагеоргиевичей Югославии, то же касается Глюксбургов, изгнанных «черными полковниками» из Греции и т. д. Всего в Европе около тридцати династий. Несколько тысяч, а, может быть, более десятка тысяч людей, которые, так или иначе, причастны к Клубу. Этот огромный Клуб является механизмом, не зависящим ни от каких потрясений. Его членам не нужна юридическая собственность, по той причине, что им достаточно пальцем пошевелить и сказать, что что-то нужно, и по каналам транснациональных корпораций международные фонды доставят им все необходимое.

Теперь я немножко объясню, как действует эта система в современном политическом пространстве. Современное политическое пространство устроено таким образом, что у него есть две вершины, или два направления. Все мы знаем, что есть политики, а есть чиновники, но мы мало задумываемся над тем, что это такое. Политики вроде как выборные, а чиновники вроде как назначаются. У нас в России немножко смешанное об этом представление: выбрали депутата, а потом — раз! — и ему предложили стать министром. Он пошел в министры, перестал быть политиком, стал чиновником. Это потому, что у нас особая страна, у нас все можно, все перебивается, все очень размыто. А вообще-то в Европе это все не так. Там министр — не чиновник, там министр — политик; партия побеждает на выборах — ее представитель приходит на министерский пост как политический куратор от партии по данному блоку вопросов, по данному направлению, представленному в министерстве. А в министерстве сидят чиновники, которые занимаются темой: они тему ведут, они все делают, что нужно, а на них садится политик, который вообще ни фига не знает об образовании, если речь идет об образовании. Кто видел, чтобы профессионал приходил на министерский пост в Европе: в Германии, во Франции, где угодно? Приходят политики, и их задача — курировать блок вопросов по направлению от партии.

Сидящие в министерствах чиновники — это огромная сила; есть подвижный слой — политики, они приходят, сменяются, а есть несменяемый слой — чиновники, которые занимаются курированием проблемы: они знают процедуру, они знают преемственность внутри темы, они ведут счет и учет. Это такая грибница, она безлична. Политик всегда является лицом, за него голосуют. Это некий культ личности. А чиновник — это серая мышь, он невнятен, он представитель класса, он корпоративен. Так вот, в современном обществе идет борьба между политиками и чиновниками. Есть корпорация чиновничества и есть корпорация политиков.

Политики... Вы, наверное, не раз слышали, что, вот, на некоего политика, на секретаря, допустим, партии, какой-нибудь РСПГ, наехали в связи со взятками, получаемыми на выборах, т. е. он к выборам у какой-нибудь корпорации транснациональной или у фонда какого-нибудь взял какие-нибудь не те деньги, и на него наехали. Такой вот скандал. Политик уходит в отставку, партия от него отрекается, на следующие выборы она не проходит. Или же, например, наоборот, — разоблачение чиновника, который брал взятки или был агентом чужой спецслужбы. На самом деле, все эти скандалы есть отголосок подковерной борьбы двух главных корпораций: чиновничества и политиков. А обе эти корпорации замкнуты на Клуб и являются инструментами клубной политики.

Теперь посмотрим, что такое политики и что такое чиновники. Политики являются представителями того самого общества, которое мы определили как социальный механизм по изыманию и отчуждению от нас смысла, внутреннего ресурса, экзистенциальной энергии, которая преображается в наше рабочее время, частное время, семейное время, преображается в прибавочный продукт, в деньги и т. д. и платится року. Это общество любят почему-то называть гражданским, хотя, на самом деле, какое оно гражданское общество? Политики представляют это общество, они являются агентами, которые берут снизу и возгоняют наверх. Если вы внимательно следили за деятельностью политиков, то вы обращали внимание на то, что они как бы всё гребут от нас. Мы за них голосуем, они с нами сообщаются и тянут нас на разные инициативы. Политик — это некий внутренний мобилизационный агент, который все время нас мобилизует, к чему-то зовет, программирует, строит; это концептуалист, он заставляет нас видеть смыслы, идеи вбрасывает. Главное, мы должны ходить, голосовать, отстегивать бабки на какие-нибудь политические фонды, которые он создает. Политик наши грубые энергии преобразует в субтильные, гонит их снизу вверх. А чиновник представляет собой коллективное великое существо, но не в скрыто-метафизическом его измерении, как политик, а в его фараоновском, проявленном измерении. Чиновник — это как бы тело коллективного фараона, это представительство великого существа на земле. Он гонит то, что представляется субтильными энергиями, вниз, на нас. В виде чего? В виде закона, в виде процедуры, в виде приказа, в виде информации. Справки, распоряжения, указы, телеканалы... Четвертая власть — это не политики, четвертая власть строится и определяется чиновничеством. А политики туда только заходят, что называется, почесать репу перед камерой. Поток информации, поток структурирования определяют чиновники.

Что такое субтильные влияния, нисходящие сверху на землю? Это поток структурирования, это поток информационных формообразующих сигналов. Площадка, на которой встречаются политики и чиновники, — это закон. Поэтому существует специальный класс адвокатуры, класс юрократии, который является промежуточным и общим — юрист идет либо в чиновники, либо в политики. У каждого политика, если мы ткнем в него палкой, окажется юридическое образование. Но и у чиновников — юридическое образование. А главный чиновник — это прокурор, потому что он может наехать как на обычного чиновника, так и на политика, начать расследовать его дела. Но юрократия — закон, основанный на импульсах и сигналах. Не на тех, которыми оперируют политики, выдвигая, допустим, новую национальную идею: мы должны освободить от налогов все наукоемкие предприятия. Такие бредовые идеи не являются стратегическими. Стратегические идеи зреют в Клубе, где сидят люди, освобожденные от бренных забот, у которых есть гуру, у которых есть устазы, у которых есть посвященные учителя разных конфессий, говорящие им о смыслах. О смыслах, о вечном, о том, что является императивом, о том, что является сверхзадачей в космогоническом, в космологическом смысле, в смысле строительства абсолютного человека.

Передаточным пунктом от Церкви (в высшем смысле, не в христианском, а в эйкуменическом) к Клубу является ложа. В этой ложе назревают проекты пути человечества, а потом эти проекты преобразуются в политтехнологии, которые доводятся до политиков и чиновников. Политиков и чиновников стравливают между собой. А ближайшим проектом является создание информационного общества. Что это означает? Информационное общество — это общество, в котором, во-первых, пять миллиардов не «золотых» будут сброшены с дирижабля, потому что они не способны строиться под потоком информации. Это первое. Второе: «золотой миллиард» будет поднят на новый уровень эксплуатации, объекты которой будут включены в качестве терминалов в информационную систему, где они будут вырабатывать виртуальный количественный продукт, участвуя в интерактивной обратной связи с информационным потоком. Третье: поскольку информационный поток будет идти непрерывно из некоего источника X, то это стратегическая победа чиновничества, потому что побеждает принцип сведения субтильных элементов вниз, или, точнее, отсекания низовых элементов от тех субтильных, которые есть в обществе. Информационный поток становится доминирующим.

Те пять миллиардов, которые будут сброшены, уже не соответствуют новым требованиям ограбления, новым требованиям отчуждения. От современного индуса, араба, бразильца, колумбийца, мексиканца нельзя получить столько, сколько нужно. Он не может сесть за терминал и превратиться в придаток к компьютеру в интерактивной игре, в которой высасывается все его содержимое, он слишком натуральный человек, нетрансформированный, он не прошел обработку офисом, он не стал средним классом современного мегаполиса. Вот средний класс современного мегаполиса можно подвинуть на новую ступень эксплуатации. А остальные превращаются в затратный балласт, они будут сброшены, их будут давить. Поэтому чиновники в гонке между политиками и чиновничеством в ближайшей перспективе выигрывают. Но ведь политики совершенно недавно появились, политики появились после краха абсолютизма, всего 200 лет назад, они поднялись буквально на волне кризиса абсолютной социальной пирамиды. Ну, они с этой волной и уйдут. И чувствуя это, политики сегодня начинают очень нервно бегать и говорить разные вещи вплоть до прав человека, потому что у них где-то брезжит подозрение, что если они будут сброшены как институт, то, наверное, они окажутся где-то вместе с пятью миллиардами невостребованных великим золотым мегаполисом. Это вкратце о неких перспективах развития.

Клуб стоит в центре, у него есть два компонента, политики и чиновники. А третьим его компонентом оказывается собственность. Собственность в сегодняшней форме существует очень интересно — в качестве чистого количества. Что это значит? Возьмем любой предмет, допустим, гамбургер в «Макдональдсе». Гамбургер можно съесть и насытиться — это его потребительская часть, часть, которая может реально сыграть некую роль в обмене веществ, поддержать человека. Эта часть в том, что представляет собой гамбургер, является абсолютно незначительной; если нарисовать график, где потребительский аспект вещи и все остальные ее аспекты выражены цветами, то потребительская часть будет изображаться совсем маленьким столбиком. Гораздо больше — это информация о гамбургере как о национальной американской еде, которая стала глобальной, распространилась по миру; это целая система мифов, ассоциаций, в том числе и антиглобалистская борьба с гамбургерами, и критика гамбургеров. Когда человек приходит съесть гамбургер, он ест не маленькую котлетку между двумя дольками хлеба, он ест колоссальный мифоконцепт, обросший массой легенд, ситуаций и т. д. Это все информационный момент и он трансформируется в «бабки», потому что этот гамбургер стоит не столько, сколько должна стоить маленькая котлетка, а столько, сколько стоит миф. Но есть еще бóльший момент: это связанные с этим мифом акции «Макдональдса», игра на которых создает колоссальный финансовый поток. Этот финансовый поток поддерживается биржевыми «зайцами», маклерами, корпоративными игроками, которые действуют через своих агентов, и, собственно говоря, собственника-то нет! Потому что, если ты купил акцию для того, чтобы продать, ты получил, вроде бы, разницу себе в карман. Э, дурачок! Ты получил не разницу себе в карман, ты получил соединенное с тобой как с некой точкой, с неким штришком, определенное количество, которое через тебя проходит как через терминал для того, чтобы идти дальше в этом потоке. А самое главное — не то, через кого проходят эти количества, потому что потребительская часть — ну не съешь ты больше ста гамбургеров, даже на спор! — вообще ничто. Как ты можешь удовлетвориться даже в своем тщеславии тем, что через тебя как через фишку или как через кредитную карту проходит некий количественный поток, который вырезается из разницы твоих спекуляций? Тоже фикция. Самое главное — это курирование этих количественных потоков. Поэтому предметный мир трансформируется в информацию, информация трансформируется в чистое количество, управление которым есть власть по переводу этого виртуального золота, потому что сегодня золото стало бумажными деньгами, бумажные деньги стали электронными, а электронные деньги превратились в биты информации. А биты информации, управляемые Клубом, есть не что иное как наиболее рафинированная форма возврата видимого золота в его невидимую проекцию, изъятия золота из мира тьмы и возврата его в мир солнца, в мир Ормузда. Это оккультная операция, и сегодняшняя экономика является постоянным оккультным эзотерическим действом, в котором воплощается сила и мощь коллективной церкви Ормузда, церкви Люцифера, управляющей современным человечеством и современным ходом истории. Поэтому для того, чтобы усилить отчуждение, усилить этот поток, навсегда закрепить абсолютную власть Клуба и посредника между Клубом и Ормуздом — жречества, сегодня будут проводиться колоссальные преобразования: отказ от демократии, сбрасывание вниз с корабля современности четырех пятых человечества. Потому что в этом финансовом потоке уже нет средств, нет реальных ценностей, которые можно было бы вложить в чисто эгоистическое доразвитие пяти миллиардов балласта до статуса парижского или вашингтонского яппи с атташе-кейсом, едущего в своей машине в офис, с которого можно снять необходимые пенки. Можно было бы поднять индусов, малайцев, китайцев до этого статуса — но денег нет. Вот в России в 17-м году были вложены гигантские средства, и к 40-му году получили трансформированное население, 150 миллионов людей, которые работали на заводах, занимались спортом, входили в месткомы, парткомы, профкомы. Вся страна была структурирована; вместо лесных бородатых товарищей, пахавших сохой, возникло индустриальное общество. И для того, чтобы за двадцать лет таких результатов достичь, были израсходованы гигантские средства; все зерно, все алмазы, весь Рембрандт были пущены на строительство сверхдержавы.

Но сейчас нет средств на то, чтобы пять миллиардов сделали такой прыжок, да и некогда, потому что кризис не за горами. Поэтому их будут сбрасывать за борт вместе с политиками, а тех, кто осмелится восстать, будут мочить из лазеров, из атомных пушек летающие тарелки, приглашенные клубными товарищами. Воспрепятствовать Клубу в реализации этого проекта — вот в чем смысл сегодняшней битвы между слугами Ормузда и современным Исламом — монотеистической доктриной, которая одна противостоит страшному накату этой колесницы, имперскому накату двойственности, идущему со времен Римской империи и готовому сегодня построить глобальную империю, чтобы задушить человеческую Историю в своих стальных золотых объятьях.

Спасибо.

Задавайте вопросы.

— Есть ли русские в Клубе?

— Хороший вопрос. Есть три страны, которые являются «черными дырами» по отношению к Клубу, называю в порядке появления этих «черных дыр»: США, Китай и Россия. США возникли как «черная дыра», потому что это была просто такая территория, по которой скакали всадники-индейцы и бизоны бегали. Туда приехали люди, заметьте, убежавшие от Клуба, убежавшие от аристократии Великобритании и континентальной традиционной Европы. Они сформировали там некий социум, который стал имитировать предыдущий Старый Свет в итоге: тоже государственная пирамида, элита. Но они генетически не имеют отношения к этому Клубу, их не возьмут на этот корабль, не возьмут в этот Клуб, и поэтому сейчас существует проблема войны. Было уже две войны между Старым Светом и Новым, потому что Первую и Вторую мировые нужно понимать как войны между Новым Светом и Старым Светом, хотя они закомуфлированы под Антанту и державы Оси, но в действительности Антанта, как выяснилось сегодня, была железной перчаткой на руке дяди Сэма. В 45-м году это уже стало совершенно очевидно, а сегодня уже в открытой форме дядя Сэм просто буром намеревается бороться за мировое господство. Он, конечно, проиграет, потому что Клуб сильнее, но дело в том, что если он не будет бороться, он все равно проиграет и будет ликвидирован. Потому что демократы, троянский конь Клуба в Соединенных Штатах, — это все представители транснациональных корпораций, штабы которых не в Соединенных Штатах. А там есть корпорации, не путайте, типа «Halliburton», которые являются национальными и управляются республиканцами типа Буша, и между ними существует напряженный драматический конфликт.

Теперь дальше. В Китае была тоже империя и монархия, но проблема возникла в том, что Китай в XIX веке очень сильно поссорился с Англией, потому что Англия захватила Индию и увидела, что можно на опиуме сделать колоссальные бабки и прорваться в промышленной революции так далеко, что никому и не снилось. А куда продавать опиум? Да ясное дело, в Китай! Но китайская монархия не позволила продавать опиум в Китае, император запретил. Англия провела против Китая две опиумных войны, которые она выиграла, в результате чего навязала Китаю торговлю опиумом. Это привело в итоге к боксерскому восстанию, возникли резкие антибританские настроения. Этим воспользовалась Соединенные Штаты, которые стали проводить в Китае свое влияние через протестантских миссионеров, особенно в Шанхае. Они подготовили целую плеяду учеников, одним из которых был Сунь Ят-сен, совершивший демократическую антимонархическую революцию в 11-м году, а потом Чан Кай-ши, ученик Сунь Ят-сена, тоже выпускник протестантской англиканской школы в Шанхае. Мы говорили, что династии не исчезают. Да, иногда с ними случаются неприятности: китайскую династию уничтожили всю до последнего человека, ее и японцы пытались поддержать, действуя на пару с англичанами в Манчжоу-Го, но последний император Пу И лишился престола еще ребенком в 1912 году и большую часть жизни провел в плену. Все, возникла «черная дыра».

Что касается России, в 17-м году расстреляли царскую семью. Это был вырыв огромной грибницы, на месте бывшей царской империи тоже возникла территория, в которую от Клуба не проходит сверхъестественное влияние, потому что Клуб проводит сверхъестественное влияние и контроль на данную территорию, почему, собственно говоря, и считают, что эта территория является управляемой и предсказуемой. А в России, как и в Китае, возникла «черная дыра». И в Америке «черная дыра». Эти три «черные дыры», взаимодействуя между собой, создают эффект кризиса и непредсказуемости в мире, потому что, чем характеризуется «черная дыра»? В ней можно сделать все. Вот приезжаешь во Францию или в Бельгию, вроде свободно там, никто тебя не гнетет, по голове не бьют — да делай, что хочешь, хоть спи на газоне, там слова никто не скажет, вывешивай любые лозунги, но ничего это не меняет: ты как муха в янтаре, как будто во сне действуешь или в виртуальном пространстве. Ходи на голове, но это ни на что не повлияет и даже не колыхнет воздух, потому что это пространство находится в луче абсолютной предсказуемости.

— А в Южной Америке?

— Южная Америка, в принципе, тоже «черная дыра», потому что там не было монархии очень давно, она вышла из-под контроля Испании, из-под контроля Португалии. Гогенцоллерны в Мексике были расстреляны, император португальской династии, отпочковавшейся в Бразилии в 1896 г. был расстрелян. Да, это тоже «черная дыра», она просто очень периферийная. Можно сказать, что, да, целиком Новый Свет — это «черная дыра», за исключением Канады, которую контролирует Великобритания, целиком Новый Свет — это «черная дыра» с некой внутренней проблемой поляризации, потому что Латинская Америка в силу определенных причин является безусловным и категорическим оппонентом Северной Америки, это страшные враги. Но тут есть оборотная сторона: как будто Латинская Америка — это враг американского империализма, вроде хорошо, но благодаря тому, что она враг конкретного своего близкого американского империализма, но «черной дыры», с Латинской Америкой плотно работают противники этой «черной дыры», Клуб из Великобритании и континентальной Европы. Поэтому Латинская Америка всегда была зоной британской и германской агентуры, и поэтому во время войны, например, Германия четко совершенно выступала хотя формально и против Англии, на самом деле между Клубом Великобритании и высшей знатью Германии, дворянской знатью, которая попыталась отделаться в 1944 г. от Гитлера, штауффенберговская попытка взорвать Гитлера 20 июля, всегда существовали тесные связи. Так вот Аргентина и Бразилия кишели британской и германской агентурой, а потом, конечно, вся германская грибница свалила в Латинскую Америку и комфортно существует там до сих пор в лице своих детей и внуков, продолжая взаимодействовать с Европой. Поэтому борьба с Соединенными Штатами имеет два конца, два аспекта. Один аспект — это справедливая борьба с наиболее агрессивной формой империализма, которая очевидно приставляет тебе пистолет к виску в любом случае, просто потому, что ты живешь в Старом Свете, не разбираясь. В Старом Свете живешь — пистолет к виску. Ну нельзя не бороться, это правильно. С другой стороны, есть такой аспект, что приходится в этой борьбе заключать некие контракты или договоры с Клубом, с этим ядром сверхэлиты, которое возглавляет борьбу за общую олигархизацию Истории. И ты как бы заключаешь союз со своим злейшим, но неочевидным врагом, против очень опасного, дикого, страшного, но прямого, на понятном уровне врага, т. е. с милиционером против пьяного хулигана. Пьяный хулиган, понятно, что его агрессия опасна, но она вся здесь, а мент, он по жизни, конечно, более страшный враг, но почему-то в данной ситуации выступает в роли чуть ли не спасителя. Увы, это диалектическое противоречие эпохи.

— Все ли члены Клуба равнозначны в возгонке субтильного вверх, или в пределах Клуба существует уже своя иерархия, и если да, то за счет чего она формируется?

— Исторически так сложилось, что лидером Клуба является британская знать и именно Ганноверская династия, вокруг которой располагаются пэры и классическая палата лордов. Но учтите, что вся эта знать по отношению к истории Англии во всем объеме — это новодел, потому что настоящая нормандская знать, пришедшая туда с Вильгельмом Завоевателем в XI веке, вся уничтожена в крестовых походах и в войне Красной и Белой Роз. Все, что сегодня мы знаем как аристократию, как баронов, баронетов, пэров и т. д. — это все новодел, в том числе и Ганноверская династия. Они существуют, если на то пошло, после Кромвеля, т. е. после середины XVII в. Они заняли лидирующие позиции, они уничтожили конкурентов Стюартов, т. е. шотландскую монархию, которая представляла собой глубокие корни, идущие к тамплиерам, к французским рыцарям и т. д. Связи Франции и Шотландии были очень глубоки по аристократическим орденским линиям. И вообще кассеский ритуал шотландской масонерии, в противоположность британской, — это наследие тамплиеров. Стюарты были разгромлены и уничтожены как конкуренты, и сегодня конфликт между Шотландией и Англией, кстати, идущий, вялотекущий, но существующий, даже есть шотландский фунт, отдельная форма валюты, которой можно платить — это неслыханная форма британской демократии. Короче этот конфликт — это наследник, тлеющий уголек конфликта между Тюдорами и Стюартами. Но дело не в этом. Дело в том, что следующим эшелоном идет континентальная знать, за ней азиатские роды, которые были включены туда после волнообразной конвульсии, прошедшей по миру в 60-е годы XIX в., когда революция Мэйдзи, освобождение крестьян, гражданская война в Америке одновременно потрясли мир. В Индии прошло восстание сипаев, огромное мощное восстание прежде всего мусульманского элемента, и руководителем этого восстания против англичан, почти удавшегося, был школьный учитель-ваххабит. После беспощадного подавления этого восстания англичане решили, что часть антиисламской индуистской языческой элиты надо включать в этот корпус, после чего были созданы специальные общества «Брахма самадж» и «Ария самадж», которые имели единственной целью переводить представителей высшей индуистской знати, раджастанских кщатриев высших родов, в формат британского аристократического истеблишмента. Эти люди уже получали оксфордское образование, становились членами ложи, Клуба, и тогда же была создана азиатская масонская ложа, в которую было разрешено принимать нехристиан, т. е. евреев, мусульман, индуистов — кого угодно. Тогда же японская монархия, которая провела революцию Мэйдзи, была принята тоже в этот клуб, после чего Англия помогла ей создать мощную армию и флот, выигравшие Цусиму у царской России. Царская Россия тоже находилась в особых отношениях с Великобританией, это были отношения геополитического перетягивания каната, игра мускулами, но все равно это был блок, сговор, потому что как только возникали критические ситуации, царская Россия мгновенно становилась на сторону Антанты. Россия при Николае I, при Александре II, при Александре III занималась жандармскими функциями по подавлению национальных движений в Восточной Европе, поднимавших голос против Австро-Венгерской империи, давили венгров, давили поляков. С Османской империей у России шла борьба наследственная, поскольку Россия воспринимала себя как наследницу Византии, а Византия была ликвидирована турками. Это была очень интересная операция, когда монотеистическое движение народных масс — это были сельджукские племена, включившие в себя много арабских, славянских элементов, на Балканах османскую армию представляли почти целиком местные славяне — сокрушило Восточную Римскую империю, мощную, страшную систему кесаризма, которая была утверждена не только на Западе, но и на Востоке. Ее удалось сокрушить практически снизу, с народа, джамаатами, потому что ничем другим в XV веке османское движение не было, это были интернациональные джамааты. Брэнд был «сельджуки», но османы акцента на этницизме не делали. Понятие о турках как о национальности возникло только с приходом европейского подрыва, когда масоны стали внушать национализм. До этого самой интернациональной империей, игнорировавшей этническое происхождение, была именно Османская империя. Вот с ней Россия вела постоянную борьбу. Оттоманскую империю в Клуб, конечно, не приняли, потому что она была антиклубной — связанная с исламом, да еще и халифат. А на волне распада Османской империи была принята в Клуб Хашимитская династия, давшая царей Иордании, Ираку, шериф Мекке был хашимит. Американцы уже после 45-го года предприняли ряд операций против них, Иракская революция 1956-го года, например. В 1928 ваххабиты пришли в Мекку, изгнали Хашимитов, возникла Саудовская Аравия как агент США в этом поле. Но вообще арабское движение было поддержано Клубом из Англии для распада Османской империи, потому что Османская империя была антиклубной. На последнем месте в этой иерархии находится султан Брунея. Его главная функция быть казначеем Клуба.