Заочное интервью журналу «Эксперт Урал»
Ислам и западная цивилизация:
1. В чем корни противостояния западной христианской и исламской цивилизаций? В каких религиозных, политических, бытовых традициях оно закреплено?
Теологическая суть противостояния состоит в том, что историческое христианство, сложившееся в рамках Римской империи, не является единобожием авраамических пророков, а представляет собой митраизм в библейской редакции с заимствованием библейской терминологии. Так, мифологический образ церковного Христа не имеет практически никакой связи с реальным Иисусом — завершителем адамического цикла, пророком монотеизма и мессией, возглавившим зелотское сопротивление Кесарю. Церковный Христос — это Ормузд, сыновняя ипостась в митраистско-манихейской «Троице». Это фундаментальная нестыковка и подмена, лежащая в основе ложного выведения христианства из Торы, определяет и практическую сторону конфликта. В практической же сфере Запад представляет собой пространство, где развивается сложный феномен ростовщичества, которое давно из формы деятельности финансового капитала стало цивилизационной основой и осью формирования культурных стереотипов (так, вне парадигмы ростовщичества была бы невозможна и непонятна историческая категория «прогресса»).
Попытки обосновать специфику западной цивилизации через атрибуты открытости гражданского общества, верховенства закона, ответственности правительства перед избирателями и т. д. — не состоятельны, поскольку те же самые атрибуты и в гораздо большей степени приложимы к политическому Исламу: верховенство шариата (который в отличие от западного «закона» не выдумывается каждый раз заново проплаченными юристами), ответственность правителей перед шариатом и общиной, свобода интеграции в Ислам и гарантии христианам и иудеям при условии их признании исламского правления и т. п. Но любой политолог будет отчаянно возражать, что все это в Исламе не то и не так! На самом же деле принципиальная разница — в центральной роли денег, которые являются не просто количественным эквивалентом общественной ценности, но выражением метафизики чистого количества, глубинно связанной с «теологией» силы, которую исповедуют римское и неоримское общества Большого Запада.
К этому можно добавить, что за четырнадцать веков существования Ислама в мире сформировался своеобразный «треугольник ненависти», который превратился в доминантный сюжетный мотив истории последнего тысячелетия. Это взаимная ненависть между евреями и христианами, и отдельно ненависть христиан к Исламу и евреев к Исламу. Каждое из этих отторжений имеет свою специфику, свою теологию, свои идеологемы, символы и метафоры, ныне составляющие огромную часть мировой культуры. Что касается Ислама, то он, следуя кораническим установлениям, на протяжении практически всей своей истории (до Второй Мировой войны) оказывал покровительство общинам иудеев и христиан, находящихся в зоне его политической доминации (суверенности). Согласно шариату «люди Писания» имеют право на защиту и покровительство Ислама при условии признания исламской политической власти. Можно сказать, что евреи физически сохранились до сегодняшнего дня благодаря оказываемой им протекции на территории исторически существовавших халифатов, включая Испанию и Южную Италию.
Однако после первых 360 лет исламской истории (приблизительно с 1000 г. р. х. до сегодняшнего дня) мусульмане мира являются объектом яростной колониальной экспансии «кесарского» митраистско-христианского Запада, и в этой агрессии активную роль играют евреи. Достаточно указать на то, что именно они стояли за финансированием крестовых походов, так называемых «великих географических открытий», Ост-Индской компании и ей подобных квазиторговых пиратских структур... Также, что немаловажно, еврейские ростовщики были главными организаторами и бенефициарами работорговли.
Таким образом, упомянутый «треугольник ненависти» образует фундаментальную парадигму межцивилизационного запроса-ответа, которой руководствуется коллективное бессознательное всех вовлеченных сторон.
2. Каковы современные геополитические цели Ислама? Сохранение или расширение границ сфер влияния?
Геополитические цели Ислама сегодня — это добиться сотрудничества с Россией и Западной Европой в отражении прямой военной агрессии США против Старого Света. Ислам избран Америкой в качестве организационно слабейшего звена в обороне нашего материка. Это действительно так, если говорить о коррумпированных и антиисламских администрациях, посаженных неоколониализмом в качестве «смотрящих» в мусульманских странах. Однако исламская община («улица») представляет собой глобальный человеческий фактор, характеризующийся единой идеологической платформой, этической целостностью, слабой проницаемостью для информационной войны со стороны Запада, высокой пассионарностью и традиционно высоким уровнем миграционной подвижности, при том что членом этой уникальной общины является как минимум каждый четвертый житель земли. Кроме того, эта мультирасовая общность исторически включенная (через эллинистический дискурс) в потенциал универсального интеллектуализма. Это отличает исламский менталитет от закрытого конфуцианского сознания и даже от прошедшего британскую обработку индуистского (индоцентристского сознания)
Поэтому на данном этапе для России, которой грозит финальная стадия деструкции советского общества, чьим правопреемником РФ является, и для Европы, которая может быть возвращена могучим американским пинком в 1945 год, исламская община является, можно сказать, козырным тузом в картах, имеющихся у них на руках. Именно это и объясняет явную двойственность в отношении к Исламу, которая присутствует в соответствующих оперативных разработках спецслужб РФ и Европы.
3. До каких пределов готово идти мировое исламское сообщество в отстаивании своих интересов? Эмбарго на поставку западных (прозападных) товаров — одно, война — совсем другое.
Вынося за скобки госадминистрации, как чужеродные надстройки, мы остаемся с исламским политическим проектом, главной целью которого оказывается защита Третьего мира от смены экономических парадигм, явления Нового мирового порядка.
Приход информационного общества с его торжеством виртуального над реальным («интеллектуальная экономика») выбрасывает из истории, из осмысленного целесообразного бытия 5–5,5 млрд. сегодняшних жителей земли. Политическая стратегия Ислама в ближайшее время будет все в большей степени состоять в том, чтобы брать на себя представительство интересов этих «незолотых» миллиардов, их защиту, включая вооруженное противодействие глобальной Империи, с тем, чтобы в конечном счете «всемирный клуб сверхгоспод» НЕ добился своей цели по изоляции планетарного «Гарлема».
4. Какие страны Ислам видит союзниками в мировой политической системе?
На сегодняшний день исламская стратегия видит четыре типа союзников, которые так или иначе вовлечены в противостояние с Америкой. Первым типом является Россия в единственном числе, поскольку, несмотря на захват Кремля кликой, готовой торговать интересами страны, Россия остается неизменным врагом, подлежащим уничтожению, в проскрипционном списке Госдепа. Поэтому никакой объем соглашательства и капитулянтства не может изменить перспективу фатальной конфронтации, поскольку США приняли решение окончательно избавиться от бывшего партнера по заговору против Европы. Военными усилиями Америки Россия будет окончательно превращена в сознательного стратегического партнера политического Ислама как единственная освободительная сила завтрашнего дня.
Союзниками второго рода являются страны Западной Европы (не исключая и Великобританию), потому что между Европой и США существует геополитическое соперничество, которое должно окончиться поражением одной из этих двух сил. Америка дважды участвовала в войне против Европы, пользуясь ее внутренним расколом. На этот раз раскол проходит не через Запад континента, а между американской оккупационной зоной — Францией, Германией, Англией, восстановившими традиционный антиамериканский вектор своей политики, и бывшей советской оккупационной зоной — Польшей, Чехословакией и т. п. («Малая Антанта»!), которые превратились, наоборот, в американский ресурс против и России, и Западной Европы.
Отличие этого второго рода союзников состоит в том, что после краха США они попытаются вернуться к парадигме мирового господства, не вполне реализованной даже в пиковые дни колониализма. Тем самым, сразу после ликвидации мировой жандармской функции Вашингтона Европа снова станет врагом человечества, морально возглавляемого политическим Исламом.
Третий род союзников — большие региональные империи, Китай, Индия, Бразилия... Они пытаются играть против Америки, однако их связывает с США слишком многое, в частности, могучие проамериканские лобби. США перед концом своей глобальной карьеры будут играть на внутренний кризис и развал этих империй, что, скорее всего, получится, и в целом будет содействовать борьбе народов против планетарной империи.
Четвертый род союзников — малые страны, в которых происходят локальные низовые революции под руководством харизматических лидеров: Куба, Венесуэла, Уругвай, возможно в недалеком будущем — Украина... Эти страны также являются полномасштабными союзниками Ислама в борьбе с глобализмом. От России их отличает то, что антиамериканские перевороты в них уже произошли или происходят уже сейчас, а также то, что в силу ограниченности своих ресурсов они сразу апеллируют к интернационализму и фронту неприсоединения, в то время как Россия всегда будет претендовать на самостоятельную цивилизационную субъектность.
Эти соображения о союзниках дополняются очевидным комментарием, что со стороны Ислама как субъектного игрока речь идет только об исламском политическом движении снизу, а не о каких-то саммитах или коллективных фикциях типа ОИК, имитирующих игры международных бюрократий Запада.
5. Запад — обширный рынок сбыта товаров со всего света, источник инвестиций и технологий, мощная политическая «крыша» для развивающихся стран. Адекватны ли соответствующие ресурсы исламского мира?
Ресурсы исламского мира — это в первую очередь люди, духовно связанные (как было выше сказано) особой общностью: не расовой, не цивилизационной, и даже не конфессиональной! Это — общность последней ориентации на принцип трансцендентной справедливости, который способен сообщить смысл и оправдание всем отдельным конечным процессам (типа индивидуальной человеческой жизни). Эта общность при ее актуализации в экстремальных условиях (война, изгнание, жизнь в диаспоре) способна вызвать на поверхность огромные интеллектуальные ресурсы, мощный потенциал инновационных способностей. Это подтверждается не слишком оглашаемой, но на практике огромной ролью арабов в академической жизни Франции, турок — в Германии, иранцев — в США. В последнем случае иранцы, эмигрировавшие после 1980 года, совершили революцию в американской медицине и высокой инженерии, а индийские мусульмане, кстати, в компьютерных технологиях и матобеспечении. Совокупная интеллектуальная продукция мусульманской эмиграции на Западе признана опережающей результаты китайцев и других южноазиатов, которые идут по своему значению следом (На третьем месте выходцы из СССР и стран Восточной Европы. Очевидно, они уступают пальму первенства потому, что среди них чрезмерно высок процент евреев, нуждающихся в творческих лидерах, чьи достижения они, как правило, развивают).
Что касается товаров, то не задача мусульман — их производить. Мусульмане всегда стояли на той позиции, к которой только сейчас подошли страны Запада: пусть производят другие, те, личное время которых изначально бессмысленно. Перемещение пролетариата на буддийскую окраину мира глубоко провиденциально. Мусульмане и европейцы — каждый по-своему и в контрапункте друг к другу — занимаются «биополитическим» (выражение Негри) производством общественного смысла.
6. Что предпринимается странами исламского мира для повышения своей конкурентоспособности в постиндустриальной экономике, экономике знаний, технологий?
Странами исламского мира как суверенными «национальными» субъектами предпринимается многое: достаточно указать, что два из наиболее перспективных «тигра» Юго-Восточной Азии — мусульманские страны: Малайзия и Индонезия. Кроме того, есть огромный Пакистан с ядерной промышленностью и догоняющим Индию космосом, Иран с его сверхамбициозным проектом каскада ядерных электростанций (иранцы разработали самостоятельно оригинальные технологии, выводящие их в научные лидеры развитого мира). Менее броско, но широким бреднем «загребают» Египет и Турция, отстроившие у себя практически все основные направления товарного производства, включая авто- и авиапром. Турция в этом смысле — мини-Китай.
Наконец, Саудия производит банковские и менеджерские технологии на основе колоссальной ресурсной базы всемирного Исламского банка развития. Последний, объединяя сотни ассоциированных членов — исламских банков, ведет проектное финансирование повсюду, где живут мусульмане — от инвестиций в высокие технологии до спонсирования телекоммуникационных и гуманитарных проектов.
Надо сказать, что США делают все, что в их силах, вплоть до подпольных ликвидаций ключевых фигур, чтобы сорвать или затормозить научный прогресс в исламском мире.
7. Экономика развитых исламских государств (ОАЭ, Иордании, Кувейта и т. д.) привязана к западным рынкам сбыта. Возможно ли, в случае эскалации противостояния, их выступление на стороне Запада?
Названные государства как раз играют роль торговых посредников. В них находятся гигантские перевалочные пункты и оптовые рынки продукции из ЮВА. Участие их правителей на стороне Запада будет определяться не экономикой, а политикой и идеологией, поскольку все эти короли и шейхи — масоны, интегрированные в сверхэлитный клуб мировых господ. Буш мог бы только мечтать о такой силе ненависти к Исламу, которую испытывают эти правители, любящие позировать в куфиях, бурнусах, дишдашах и тому подобных этнических шмотках, с неизбежными соколами на руке.
8. Означает ли наличие в исламском мире «пятой колонны», что геополитический «водораздел» проходит не по линии «христианский Запад — исламский Юг», а между участниками глобальной экономической системы и странами-изгоями?
«Пятая колонна» существует всюду. На Западе точно также есть влиятельные лоббисты политического Ислама. А водоразделы проходят «и так, и эдак».
Ислам и предпринимательство:
9. Макс Вебер утверждают, что предпринимательство получило толчок к развитию благодаря реформации в западном христианстве, секуляризации общества, возможности индивидуума самостоятельно выбирать веру и толковать Библию. А потому капитализм — исключительно западное явление: Ислам не переживал реформации. Насколько, по-Вашему, справедливо данное суждение?
Предпринимательство и капитализм — не одно и то же! Наш Пророк (АС) был помощником у своей будущей супруги Хадиджи, являвшейся крупным предпринимателем, направлявшим торговые караваны далеко за пределы Аравии. Торговое и ремесленное предпринимательство процветало в халифате, а цеховые ограничения, свойственные европейскому средневековью в исламском мире были минимальны. Капитализм связан не со свободой индивидуума, а со свободой денег от товаров и людей. Другого содержания у капитализма нет. Эмансипированное количество, использующее человеческий фактор как питание для собственного роста. При всей свободе предпринимательства и при всех гарантиях, которые на определенных условиях шариат дает частной собственности, Ислам всегда будет беспощадно противодействовать капитализму как теолого-политическому выражению культа Мамоны.
10. Христианский (протестантский) Запад предлагает человеку привлекательную формулу: счастье — в богатстве, успех — результат конкуренции. Накладывает ли Ислам какие-либо ограничения на свободу предпринимательства, конкуренции?
В Коране много места уделяется оценке богатства в его претензии быть основой «счастья». При всем отличии исламского мировоззрения от лобового аскетизма первых христиан и от проповеди бедности как самоценной добродетели, успех внешнего порядка занимает строго подчиненное место. Главное в жизни мусульманина — служение провиденциальному замыслу Всевышнего о творении.
11. Какую привлекательную для предпринимательства философию способен предложить Ислам?
Исходя из предыдущего, самая привлекательная философия Ислама о «предпринимательстве» — это позиционирование человека в качестве наместника Всевышнего на земле, в первую очередь, в интеллектуально-организационном измерении. Человек является «точкой сборки», вокруг которой организуется космос, получающий интеллектуальную интерпретацию только под углом человеческого воззрения на него. Таким образом, Ислам утверждает в философии антиплатонизм, ибо описанная позиция методологически ведет к чистому и бескомпромиссному номинализму, а не к реализму. Интересно, что современная реклама, создающая потребности, а также нетоварный рынок интеллектуальной экономики, ориентирующийся на производство услуг, идей, переживаний и эмоций (как, напр., шоу-бизнес) также стремится в перспективе к номиналистскому истолкованию действительности. А это значит, что исламское мировоззрение имеет приоритетные позиции в постиндустриальной конкуренции, перескочив товарную и индустриальную фазы. Можно утверждать, что геополитическое «проседание» исламского общества было связано с его глубинной корневой «нетоварностью» в период господства индустриальной экономики, но в постиндустриальную эпоху у исламского менеджмента есть фундаментальные основания для реванша.
Запад же входит в постиндустриализм через постмодернизм, расправляясь с помощью кувалды и шутовского колпака с ценностями собственной интеллектуальной традиции последних двух тысяч пятисот лет.
Ислам и Россия:
12. Каково количество мусульман в России? Какие течения Ислама здесь представлены?
В России от двадцати до двадцати пяти миллионов мусульман, принадлежащих к шафиитскому и ханафитскому мазхабам. Также, благодаря азербайджанской диаспоре, имеется порядка полутора миллионов шиитов.
13. В России обострились межэтнические конфликты. Регулярно происходят нападения на мигрантов мусульманского вероисповедания. Насколько это типично для истории России как евразийской, многонациональной, многоконфессиональной страны?
В период первой русской революции и в целом, начиная с правления Александра III, межнациональные и межконфессиональные противоречия в России входят в новую стадию. Изначально колонизация уральских и сибирских земель в эпоху московского царства ничего общего не имела с сусальной картинкой «добровольного вхождения». Документы беспристрастно свидетельствуют о геноциде туземцев, насильственном изъятии у них женщин для укрепления казачьего поголовья и сведения на нет местного сопротивления. Громадная эпопея завоевания Кавказа сопровождалась миллионными жертвами и сравнима только с зачисткой от индейцев североамериканского континента. Мусульмане и при Рюриках, и при Романовых были в России людьми второго сорта. Достаточно сказать, что дворянский статус ханов и беков, признаваемый администрацией де-факто, не был юридически легитимизирован. Исключение составляют отдельные ингушские фамилии, вписанные в губернские дворянские книги за беспорочную службу царю-батюшке, и то лишь потому, что у ингушей Ислам распространился практически одновременно с Большой кавказской войной. Однако с началом XX века царская администрация начала переводить официальную дискриминацию, идущую сверху, в политтехнологию межобщинных столкновений. Наиболее видимой частью этого процесса стали еврейские погромы. Однако, сюда же следует отнести и разжигание «Охранкой» армяно-азербайджанских противоречий (не упоминая, наконец, выходящее за рамки нашей темы разыгрывание карты национальной ненависти латышей и эстов к остзейским немцам, украинцев и литовцев — к полякам и т. д.). Великая Октябрьская революция ненадолго приостановила эту квазивизантийскую суету, но Сталин как истый осетин не мог пройти мимо такого жирного куска как спекуляция на этноплеменных инстинктах. Уже с конца 20-х годов начинается административно-территориальное размежевание Средней Азии, Кавказа, Закавказья с тем чтобы, во-первых, создать «социалистические по форме» — волчьи по содержанию — нации, обреченные вцепляться друг другу в горло из геополитических ловушек, расставленных Кремлем. Таджикская Бухара, подчиненная узбекам, Северо-Кавказские республики, «спаренные» из антагонистических этносов, — все это национал-патриоты до сих пор считаю шедевром имперской национальной политики, которая обрела своё триумфальное выражение в высылке народов по чингизхановскому образцу. Высылались не только кавказские мусульмане под предлогом кары за симпатии к Райху. В численном отношении гораздо больше, чем чеченцев и карачаевцев, было выслано украинцев и прибалтов. Были высланы кавказские греки — не мусульмане и не гитлеровцы. А вот караимы, которых немцы не считали евреями и привечали, репрессиям, почему-то, не подверглись. Особую страницу в кровавую летопись советского этномакиавеллизма вписал Горбачев. Это его рукой русские промышленные рабочие с окраин Алма-Аты, вооруженные арматурой, были брошены на казахских студентов, митингующих против назначения Колбина Первым секретарем Казахстана (1986). Это его агентура организовывала резню крымских татар в Узбекистане, узбекско-киргизское кровопролитие в Киргизии. Но самым главным преступлением Горбачева в период его правления стала организация азербайджанско-армянской войны за Карабах.
Сегодня на фоне двенадцати лет кавказской войны, бесчисленных расстрелов митингующих, зачисток молодежи, костоломных кампаний против «ваххабитов» — все это не в одной Чечне, а по всему Кавказу — убийства отдельных маленьких девочек в больших столицах ничего не добавляют к мартирологу российских граждан мусульманского вероисповедания.
14. В чем причины нынешнего обострения? Ограничиваются ли они внутрироссийскими коллизиями или являются продолжением глобального конфликта христианского Запада и исламского Юга?
Сегодняшняя Россия вопреки реформистской демагогии ее правителей (будь они либералы или «полицай-государственники») пока еще не вышла за рамки все еще продолжающейся советской эпохи. Нынешний период, объявленный периодом реформ, является на самом деле периодом агонизирующего догнивания номенклатурного тоталитаризма. Его частнособственническая фаза была предсказана и очень точно описана Троцким еще в 1937 году; однако Лев Давидович полагал, что 91-год случится в 41-м. Вместо этого случилась война, которая ровно на пятьдесят лет отсрочила это предсказание. Тем не менее, всё, что в России происходило и происходит при Ельцине и Путине, находится в рамках некоего «макросталинизма» (сталинизма без Сталина), где многие вещи не опознаются как «родные» для системы, потому что они повторяют как фарс то, что советский народ помнит как трагедию.
Расправы с мусульманами частично являются проявлением ползучего распада системы, пытающейся подстегнуть себя инъекциями внутреннего насилия.
15. Какую роль в потенциальном конфликте между Исламом и христианским Западом Вы отводите России как евразийскому государству? Миротворца или жертвы?
Россия неизбежно расстанется с советским периодом своей истории и, пройдя период глубокого восстановления и реорганизации, выйдет оттуда стратегическим партнером «исламской улицы». В некотором смысле это будет возвращением к ранне-большевистскому проекту всемирной деколонизации, который обычно связывают с деятельностью наиболее ярких и успешных троцкистских эмиссаров на Ближнем Востоке.
16. Возможен ли сценарий разлома российских пространств и российского государства по линии фронта между конфликтующими системами?
При выходе из советского периода с оставлением позади себя как дикого капитализма с его доморощенными олигархами комсомольского разлива, так и полицейско-патриотического исступления (дугинская «заря в сапогах») Россия неизбежно пройдет через стадию мук, конвульсий и распада, чтобы потом собраться вновь. Однако главные фронты внутри России будут не между этническими, а между экономическими территориями: Дальний Восток, Сибирь, Урал, Северо-Запад, Юг. По этим фронтам в буквальном смысле Россия уже «расползалась» в 18-20-х годах. Кавказ — единственная этническая территория, которая, скорее всего, превратится в самостоятельный, хотя и союзный новой России геополитический центр силы.